Человек-Т, или Приключения экипажа «Пахаря»

– Какие уж тут вопросы, – вздохнул Оружейник. – Всё ясно.

– Вот и хорошо, – Капитан обвёл присутствующих специально имеющимся у него для подобных случаев взглядом (когда нужно заставить подчинённых делать то, что им кажется необязательным и даже бессмысленным, нужно уметь правильно на них смотреть, чтобы впоследствии не тратить на проверку исполнения приказа лишние нервы. Капитан это умел) и вышел за дверь.

– И чего мне проверять? – спросил у Механика Оружейник, когда Капитан, по его мнению, удалился на достаточное расстояние. – Бортовые пушки в норме, неделю назад смотрел. Да и всё остальное тоже.

– Не ворчи, – потянулся всем своим длинным телом Механик. – Капитан прав. Он знает, что всё в порядке, но чем-то должен нас занять на то время, которое Штурман потратит на расчёты.

– Опять же, впереди снова гиперпространство, – поддержал Механика Доктор. – И лично я не рекомендовал бы входить в него сразу, как только Штурман определится с координатами. Мы и так слишком много времени в нём провели. Надо бы пару дней подождать. На звёзды полюбоваться, опус Человека-Т почитать. Развеяться, в общем. Мне самому очень интересно, что там дальше случилось с нашим спасителем, как и вообще вся эта загадочная и фантастическая история, но сначала – трудотерапия. Чтобы потом лучше читалось, слушалось и воспринималось…

– В общем, тряпки в руки и – драить медяшку, – притворно вздохнул Оружейник. – И так всегда. Сотни, и сотни лет прошли, а ничего на флоте не меняется.

– Как это не меняется? – возразил Механик. – А корабельные роботы? Чур, я первый беру Умника!

Новость, похоронившая надежды всего экипажа одного пассажира и одного корабельного робота грузовика «Пахарь» на скорое возвращение домой (и, возможно, на возвращение вообще) созрела к 16 часам по корабельному времени.

Именно в 16 часов ровно Штурман бессильно откинулся в кресле, горестно подпёр голову кулаком и громким шёпотом выругался по матушке.

– Что такое? – насторожился Капитан (члены экипажа в его присутствии крайне редко позволяли себе подобные выражения).

– Это кранты, Капитан, – после тягучей паузы откликнулся Штурман. – Пословицу «Из огня да в полымя» знаете? Так вот – она про нас.

– Ты мне тут знание пословиц и поговорок не демонстрируй, – рассердился Капитан. – Ты, давай, прямо говори. Что случилось?

И Штурман рассказал. Чётко и подробно. С наглядной демонстрацией на дисплее бортового компьютера таблиц, карт и моделей.

Ещё в те времена, когда человечество только-только открыло существование гиперпространства и возможность межзвёздных путешествий с его помощью, астрономы нашли в галактике некую область пространства со странными и необъяснимыми свойствами. На первый взгляд, эта область была такой же, как и всё остальное пространство галактики. Во всяком случае никакими приборами её особенность не обнаруживалась.

Но ни один корабль, достигший этой области в гиперпространственном прыжке, обратно на Землю не вернулся.

Уже потом, когда человечество познакомилось с другими расами разумных существ, умеющих путешествовать в космосе и относительно быстро преодолевать невообразимые галактические расстояния, выяснилось, что эта (кстати, сравнительно небольшая) область галактики известна космическим путешественникам давным-давно и на всех языках носит одно и то же название – Слепой Мешок.

Слепой Мешок представлял из себя сферу пространства на окраине галактики с радиусом около ста двадцати световых лет и включающий в себя две тысячи сто четыре звезды и звёздные системы, в двух из которых даже имелись кислородные планеты. Всё это было установлено методами, так сказать, наружного наблюдения, потому что соваться в Слепой Мешок через гиперпространство было равносильно гибели. Туда корабль попадал, но обратно вернуться не мог.

Вернее, мог, но только в обычном космосе на обычных планетарных фотонных двигателях. А на них разве далеко уйдёшь? Те же лируллийцы запустили однажды фотонный автомат до ближайшей (9 световых лет) к границе Мешка звезде с четырьмя планетами, который благополучно доковылял до цели, исследовал всё, что только смог и так же благополучно вернулся обратно. И – ничего. То есть, ничего лируллийцы не обнаружили. Ни поля какого-нибудь неизвестного, ни цивилизации загадочной, которая бы захватывала в плен корабли, ни физической аномалии… ничего. Да и не только лируллийцы. Другие, хорошо развитые в техническом и научном отношении расы тоже неоднократно предпринимали попытки исследования Слепого Мешка, которые неизменно заканчивались полным провалом. В том смысле, что научные сведения, разумеется, добывались, но их никоим образом нельзя было соотнести с фактом невозвращения попавших в Мешок кораблей. Единственное, что удалось выяснить с довольно большой точностью и ценой потери определённого количества автоматических зондов с гиперприводом – это границы Слепого Мешка и его размеры.

В конце концов, на это дело фактически плюнули, оставили феномен Слепого Мешка фанатикам-одиночкам от науки и тем расам, которые ещё не успели или не захотели войти в Галактическое Сообщество, проложили нужные маршруты и трассы в обход опасного места, разбросали на границах несколько сотен автоматических бакенов и спокойно продолжали себе пользоваться гиперпространством. Тем более, что Слепой Мешок, хвала судьбе, лежал в стороне от самых оживлённых внутригалактических маршрутов.

Но.

Время от времени из-за сбоев в навигационных программах, ошибок в расчётах, просто разгильдяйства и беспечности экипажей, а также, вероятно, по другим, не всегда понятным причинам, корабли продолжали попадать в Слепой Мешок.

С тем, чтобы уже никогда не вернуться домой.

Конечно, случалось это теперь крайне редко. Но всё же случалось. И среди космонавтов всех рас давно бытовало устойчивое выражение «попасть в Слепой Мешок», что означало, как выразился однажды в порыве лингвистического вдохновения Доктор, «обо….ться по полной программе без всякой надежды на перемену белья».

Когда Штурман умолк, Капитан долго чесал в своём рыжем затылке, после чего тихо спросил:

– Ты хочешь сказать, что мы попали в Слепой Мешок? В прямом смысле этого слова?

– Прямее некуда, – вздохнул Штурман. – Я эти координаты наизусть знаю и без компьютера. Да и вы тоже. На самом деле ещё часа три назад у меня подозрение возникло, но надо было всё тщательно проверить.

– Ага. То есть, проверял ты тщательно?

– Трижды. Могу проверить в четвёртый раз, но это, как вы сами понимаете, бесполезно. Результат будет тот же.

– Вот же… – сказал Капитан и выдал дальше тираду, которую за много лет совместных полётов Штурман слышал от него лишь дважды. И оба раза ему не удалось эту тираду ни запомнить, ни включить звукозапись, чтобы потом выучить. И на этот раз он тоже не сумел её ни запомнить, ни записать.

Разумеется, они сделали несколько попыток вырваться. Скорость «Пахаря» была достаточной для того, чтобы с ходу уйти в гиперпространство, а необходимые расчёты для возвращения на Землю Штурман произвёл сразу, как только определился с координатами. Экипаж был предупреждён обо всём и терпеливо ждал в своих каютах, чем всё закончится.

Всё закончилось ничем.

Корабль входить в гиперпространство не желал.

После пятой попытки Капитан вздохнул и отключил привод.

– Что-то я проголодался, – сказал он Штурману. – А ты?

– Это от волнения. – заявил Штурман. – От волнения и переживаний. И вообще, я давно заметил, что вам в стрессовой ситуации первым делом есть хочется. Да и времени, если на то пошло, после нашего раннего завтрака прошло изрядно.

– Да, – вздохнул Капитан, глянув на часы. – Все объяснил, спасибо. Времени, действительно, прошло много. А сколько ещё пройдёт… – и, наклонившись к микрофону внутренней связи, громко сказал. – Предлагаю экипажу собраться в кают-компании на обед. Он же ужин, и он же совещание. Умник, накрывай на стол, люди думать будут.

Поздний обед, ставший заодно и ранним ужином длился в молчании. Умник, прекрасно осведомлённый о том безвыходном положении, в которое попал «Пахарь» и его обитатели, расстарался и уставил стол своими фирменными блюдами, которые обычно подавал только по большим праздникам, не забыв при этом и достаточное количество «Милого Джона» (вариант №5 – «Раздумье»). На ворчливую реплику Капитана о том, что, мол, «ишь, разносолов понаставил, словно на свадьбу» робот промолчал и только, когда люди и Вишня сели за стол, уже в дверях негромко заметил:

– В трудной ситуации хорошо поесть и выпить никогда не помешает. Сами же меня учили.

И с достоинством удалился.

– По-моему, он обиделся, – задумчиво сказала Вишня, глядя вслед Умнику. – Хотя я ни разу в жизни не видела обиженного робота. Впрочем, до нашего совместного путешествия я много чего не видела.

Капитан хмыкнул и уткнулся в тарелку.

Штурман встал и налил всем из графина «Милого Джона».

Доктор сделал вид, что пожимает плечами.

Оружейник застенчиво и грустно улыбнулся.

А Механик пробормотав что-то вроде: «Да, Умник у нас такой…уникальный», отхлебнул сразу половину бокала и схватился за ложку.

К десерту, однако, настроение за столом несколько переменилось. Обильная и вкусная еда вкупе с изрядной дозой антидепрессанта под названием «Милый Джон» сделали таки нужное дело.

Первым, как всегда, не выдержал Оружейник.

– Я не силён в истории освоения космоса, – помаргивая белесыми ресницами, сказал он. – Но неужели не было ни единого случая возвращения из Слепого Мешка?

– Почему же, – немедленно откликнулся Доктор, который как раз в это время раскуривал сигару (Доктор курил в исключительных случаях, но, если уж курил, то предпочитал сигары) были. Например, двадцать э-э… восемь лет назад из района Слепого Мешка вырвался разведчик «Амундсен», пропавший за сто с лишним лет до этого. Вырвался целый и невредимый. Только на субсветовой скорости и мёртвым экипажем на борту. Причём, заметьте, не всем экипажем, а только половиной. Вторая половина, как явствовало из записей в бортовом журнале…

– Изъявила желание остаться на кислородной планете в системе звезды Си-135, – продолжил за Доктора Оружейник. – Ты, Доктор, прямо совсем иногда меня за полного дурака держишь. Извини, конечно.