Flashmob! Государь всея Сети

– Потом, потом скажу! – она уже увлекала меня на тахту.

Где моя совесть? Я последовал за нею.

Ненужные детали я опускаю. Когда мы покончили с формальностями, она попросила меня показать мой ЖЖ.

– Там почти ничего нет. Я только читаю, – соврал я.

– Как жалко! – вырвалось у нее.

– Почему?

– Нас обезглавили. Нам нужен идейный руководитель, – сказала она.

Идейным руководителем был погибший литературовед З. Почему Анжела решила, что я могу занять его место, я не знаю, но все же поинтересовался основными принципами движения.

Как выяснилось, это было нечто среднее между масонской ложей и пионерской организацией. З. создал ее с полгода назад, выступив в своем ЖЖ с манифестом в защиту русской культуры. Я его потом прочёл. В нем он обозначил два равночуждых русской культуре крыла – модернизм, включая постмодернизм, и официальный китч, включая рекламу и гламур. Собственно, после этого почти ничего от современной русской культуры не осталось. Даже старик Солженицын смотрелся уже, если не как гламур, то почти как китч. И литературовед предал всё это анафеме.

У него нашлись последователи и ученики, главным образом, из числа православной молодежи, и они создали тайную организацию «Звонница». Целью организации была пропаганда «истинно русской культуры» – это деятельность велась явно, а неявной, тайной деятельностью была борьба, точнее, подготовка террористических культурных акций, вроде обстрела скульптуры Петра работы Церетели и даже расправы с некоторыми художниками и продюсерами.

– Не слабо, – сказал я.

– Но ведь надо же что-то делать! – воскликнула она.

– Во все времена разные школы и направления боролись, показывая свою работу, а не уничтожая работы оппонентов или их самих.

– Ну прямо во все времена!

– Почти во все, – согласился я. – Но мы же не будем возрождать мракобесие.

– Ага, любимое слово Фельдмана! – засмеялась она.

– Кто такой Фельдман? – спросил я.

Фельдман оказался преуспевающим продюсером и галеристом. Он потрясающе чувствовал, что можно продать из современного искусства, в какую театральную постановку вложить деньги, какой фильм снять. Его знали на Западе, с его мнением считались. В его Живом Журнале насчитывалось более трех тысяч френдов.

– Тебе же не нравится «Черный квадрат» Малевича? – задала она контрольный вопрос.

«Черный квадрат» был лакмусовой бумажкой.

Я пожал плечами.

– Но он мне нисколько и не мешает.

– Да нам тоже бы не мешал, если бы из него не сделали фетиш. Ты почитай треды у Фельдмана. Там по триста комментов про квадрат и всякое другое.

– Почитаю, – пообещал я.

Она уехала, взяв с меня слово внимательнее ознакомиться с проблематикой «Звонницы». Что-то заученное было в её словах, она словно урок мне излагала. Нет, без сомнения, в постели она выражается гораздо лучше и свободнее.

donnickoff

2 апреля 20… года

Я стал ставить себе задачу.

В моем распоряжении есть некая информационная среда, или медиасреда, как теперь чаще говорят. Я рассматриваю ее как инструмент, но также как среду обитания. Каковы ее свойства?

Среда состоит из элементов, каждый из которых имеет свой заряд и вес, а также траекторию движения. Это очень напоминает элементарные частицы. Заряд частицы можно сопоставить с ее политической ориентацией, а массу с рейтингом ее в этом поле, то есть попросту с числом френдов. У меня пока был нулевой заряд и почти нулевая масса. А траектория моя едва вышла из начальной точки и лишь искала направление.

Сотни тысяч, миллионы юзеров в виде светящихся точек, шариков, звезд и планет закружились передо мною, как виртуальная Галактика. Юзеры сходились и расходились, притягивались и отталкивались, сгущались вдруг в длинные хвосты тредов, хороводились и тусовались.

Это была огромная беспорядочно сплетенная сеть. Дернешь за один узелок – отзовется в другом. В этом облаке заключена была огромная энергия и мне предстояло овладеть ею.

Зачем?

Затем, чтобы применить к решению каких-то задач. Задачи эти могут быть разнообразны. Ну, например, знакомства. Это я уже пробовал. Отбор информации, завоевание популярности, покупка и продажа – все это могло осуществляться при помощи этого инструмента. И не только это. Революция. Разрешение глобальных конфликтов. Я чувствовал там скрытые возможности, как чувствовали термоядерную энергию в скоплениях частиц великие физики прошлого.

И они освободили ее.

donnickoff

4 апреля 20… года

Я принялся анализировать главные узлы сети Живого Журнала – его «тысячников», то есть юзеров, которых читали более тысячи других пользователей. «Тысячников» можно было разделить на несколько групп.

1. Интеллектуалы и поставщики информации.

Эта группа честно делилась своими знаниями и сведениями из политики, литературы, науки, показывала фотографии и почти не претендовала на пропаганду политических идей.

2. Балагуры, рассказчики баек, трепачи, «приколисты». Сюда же примыкали и писатели, пишущие миниатюры – философические или юмористичнеские, или то и другое вместе. Эти тоже были, как правило, политически неангажированы.

3. Идеологические вожди, вдохновители и организаторы. Эта группа явно хотела воздействовать на умы, боролась с противниками, иногда возникали чудовищные скандалы со взаимными оскорблениями и грудами матерных слов, а последнее время наметились явные попытки перейти к акциям в офф-лайне, как называли здесь реальную жизнь. Мелькали объявления о собраниях, сходках, пикетах. Либералы и демократы, националисты, фашисты, консерваторы – все были равно неприятны, хотелось назвать их мужских представителей недоносками.

4. Люди, известные в офф-лайне. Их дневники, как правило, были малоинтересны, не говоря о том, что никогда не было уверенности, что это подлинный дневник, а не подделка. Однако, к ним тянулись из всегдашнего стремления побыть рядом со «звездой» или сообщить «звезде» какую-нибудь гадость.

Отдельную категорию «тысячников» составляли художники и фотографы, которые выставляли свои рисунки, обходясь почти без всяких слов, что было особенно приятно.

И у подножия этих сияющих вершин плели свои нехитрые сети десятки тысяч юзеров, стремящихся и не стремящихся к славе, сбегавшиеся на постоянно возникающие скандалы и исправно вставлявшие свои пять копеек. Из этих денег давно можно было соорудить пантеон человеческому тщеславию.

Впрочем, именно здесь попадались дневники кристальной чистоты и безыскусственности, точные слепки с характера и жизни автора, читать которые было особенно интересно, но временами даже неловко, когда я сталкивался с таким уровнем откровенности, который казался мне недопустимым для публичной записи.

Я не имею в виду бесстыдства, которым отличались многие девичьи дневники, обладательницы которых по-матросски матерились и не забывали сообщать о своих ПМС и очередных победах в сексе.

Это было очень смешно, но особую утеху доставляли дневники фанфаронов, чьи представления о собственной значимости сильно превосходили саму значимость. Здесь творили для вечности, афоризмами и размышлизмами, несмотря на это любителей читать «нетленку» находилось мало.

Поэты бубнили стихи и схватывались, как котята на ковре. Уроды и отморозки доказывали изо всех сил, какие они уроды и отморозки. И все равно, получалось плохо, потому что они были уроды.

Такова была общая картина.