Последний бой комбата

– Ну да, конечно. Извините. Как-то вылетело из головы, что вы представляете столь серьезную службу, как ФСБ, – не без скрытой иронии ответил Кувшинин.

– Ну, все, – видя негативную реакцию эфэсбэшника, сказал Голубятников. – Займись, Сергей Станиславович, делом.

Тот взглянул на Зимина и кивком головы показал на дверь:

– Прошу на выход, товарищ полковник!

Офицеры ушли. Проводив их и собрав необходимые документы, комбат с сержантом Выдриным и небольшой группой охраны пошел на КП полка. Тот размещался на территории бывшего автопредприятия, метрах в пятистах от плацдарма, который занимал батальон. В 9.50 Голубятников миновал контрольно-пропускной пункт, прошел в двухэтажную контору, где обосновался штаб полка, и поднялся на второй этаж, в приемную. Там находились связисты со своей аппаратурой. Старший лейтенант, козырнув, сказал:

– Вам, товарищ подполковник, надо пройти в актовый зал, там собираются все вызванные на совещание офицеры.

– И где этот актовый зал? – спросил Голубятников.

– Из приемной налево, до фойе, там увидите, – объяснил офицер-связист.

Голубятников прошел в актовый зал. Тот был подготовлен по-военному: ряды кресел убраны, трибуна и столы на импровизированной сцене сдвинуты в угол; посередине бойцы установили большой стол размером примерно пять на два метра, рядом скамейки, кресла, стулья. В зале находились начальник штаба сводного полка полковник Левин, офицеры управления, человек десять – среди них и начальник инженерной службы, командиры тульского и наро-фоминского парашютно-десантных батальонов, комбат 501-го мотострелкового полка, танкисты, артиллеристы. Голубятников подошел к Левину. Поздоровался, доложил о прибытии. Затем прошел к стоявшему у сцены начальнику инженерной службы полка.

– Что не в настроении, Валера? Остальные вон смеются, переговариваются, а ты в стороне... Или вторую УР[1 - Установка разминирования.] тоже не туда запустил?

– Комбат, тебе очень весело, как я посмотрю? Так ступай с коллегами-комбатами веселись, у них настроение превосходное...

– Да что произошло?

– Ничего! Просто достали меня уже с тем пуском установки разминирования по твоему департаменту госбезопасности. Как будто я виноват в том, что бойцы, работая в сложнейших условиях, в нештатной ситуации не смогли провести прицельный пуск...

– И кто ж тебя достал?

– Да все кому не лень. Подходят, интересуются, как это УР чуть твою роту не уничтожила.

– И ты оправдываешься?

– А что бы ты на моем месте делал? Объясняю, как и почему не удался пуск.

– Вот это напрасно. Надо было сказать, что целью пуска и являлся удар по пространству между плацдармом и южным крылом, детонация минных заграждений, уничтожение забора, чтобы мы могли к дому подойти.

– Сказал бы, не вздрючь меня Бортнов до этого при всех за неудачный пуск.

– Не переживай. И посылай всех сам знаешь куда, кто будет подкалывать.

– И тебя? – Кислов улыбнулся. – Ты же тоже ерничаешь...

– И меня!

– Всё, командир пришел...

Командир полка, бегло осмотрев подчиненных, ответил:

– Товарищи офицеры! Прошу к столу! Присаживайтесь, начнем работу.

Бортнов сел в кресло с торца стола, у сцены. За ним стоял штатив, на нем закреплена карта или, точнее, план города.

– Итак! Начнем с подведения итогов действий батальонов полка за последние дни. Первое, что хотел бы отметить, так это подготовку и штурм здания департамента государственной безопасности батальоном подполковника Голубятникова.

Бортнов выглядел довольным, спокойным, уверенным в себе. Даже улыбнулся, что бывало редко:

– Хоть и спорили мы частенько с Голубятниковым, и действовал он нестандартно, все время стараясь подкинуть мне вводные, но задачу выполнил на «отлично». Взял такую махину без потерь, в точно установленное время! Успешно действовали и подразделения подполковников Островского и Реброва. В целом полк выполнил поставленную задачу. Наши действия признаны вышестоящим командованием успешными, за что я хочу всех поблагодарить. По итогам штурма департамента, гостиницы «Кавказ» и здания МВД представить завтра до восемнадцати ноль-ноль к наградам отличившихся в боях офицеров, прапорщиков и солдат. Повторяю, до восемнадцати ноль-ноль, иначе останемся ни с чем. Как говорится, куй железо, пока горячо.

– Разрешите вопрос по ходу, товарищ полковник? – поднялся Голубятников.

– Давай свой вопрос.

– Я хотел бы уточнить: тех, кого за вокзал представляли, можно второй раз к наградам за департамент представить? У меня почти все представлены, надо бы человек тридцать и за департамент наградить. Повторно.

Командир полка кивнул:

– Представляй! Никаких ограничений. Я подпишу все наградные листы; ну, а как дальше будет, посмотрим. Сам знаешь, как у нас с наградами в вышестоящих штабах решают...

– Спасибо – сдержанно поблагодарил Голубятников, присев на прежнее место.

Бортнов продолжил:

– Завтра к тем же восемнадцати ноль-ноль сюда, в штаб, подать заявки на пополнение подразделений личным составом, расписав по должностям, на вооружение, снаряжение, боеприпасы, имущество. Батальоны должны быть полностью укомплектованы всем необходимым для продолжения боевых действий. Все трофейное оружие сдать. Срок – до 24-го числа включительно. Ответственный – заместитель по вооружению. По трофеям вопросы есть? Нет! Повторяю, трофейное оружие сдать всё!

– Что, и пару ПКМов[2 - 7,62-мм пулемет Калашникова модернизированный, с лентой в 100-патронной коробке, может оснащаться оптическим либо ночным прицелом.] оставить нельзя? – подал голос Ребров. – Нам они по штату не положены, а в бою незаменимы.

– Я сказал, сдать всё! – ответил Бортнов. – А это значит – по списку. Списки составлять будете вы сами. Надеюсь, я ясно изложил суть вопроса?

Офицеры удовлетворенно улыбнулись, поняв, что подразумевал Бортнов.

– Ясно, товарищ полковник! Сдадим по спискам!

– Особенно это касается Голубятникова. У него трофеев много. Не так ли, Святослав Николаевич?

– Да, есть. Сдадим!

– Ты с оружием поаккуратнее. Хотя не тебя мне учить. Так! Далее... – Командир полка взглянул в ежедневник. – Задачи на данный момент. Голубятникову: батальон 501-го мотострелкового полка уходит, принять позиции, включая «коридор», до четырнадцати ноль-ноль 22-го числа. Начнете с рассветом. Девятая рота капитана Уханина тоже уходит, как и отдельная разведывательная рота. До четырнадцати ноль-ноль 22-го принять и их позиции. Также уходят танки, включая трофейный; остается «семьдесят двойка», что была придана батальону ранее. Сегодня все согласовать, организовать. Далее. С 23 по 25 января третьему батальону 137-го парашютно-десантного полка занять северо-западный частный сектор, взять его под ответственность, выставить блокпосты, организовать патрулирование в «зеленке». С 26 января обеспечить охрану при эвакуации разбитой, сожженной техники и с площади, и из проулков и улиц. Эвакуацию будет осуществлять ремонтный батальон. Решение на овладение «зеленкой» доложить в двадцать один ноль-ноль 22-го числа, то есть завтра. Здесь, на КП полка. Вопросы ко мне, подполковник Голубятников?

– Пока вопросов нет, – ответил комбат. – Возможно, возникнут в ходе выполнения мероприятий, а пока мне все понятно.

Следом комполка поставил боевые задачи командирам тульского и наро-фоминского батальонов и снова вернулся к рязанскому батальону, потребовав от Голубятникова в первую очередь принять позиции батальона 501-го мотострелкового полка.

На этом полковник Бортнов объявил совещание закрытым. Командиры подразделений покинули актовый зал и штаб сводного полка. Кто-то сразу отправился к себе, на позиции, кто-то остался решать вопросы боевого обеспечения или просто пообщаться со старыми знакомыми. Голубятников же прошел к радиорелейной станции батальона связи тульской дивизии, стоявшей под маскировочной сетью у боксов ремонтных мастерских метрах в тридцати от здания штаба полка.

У станции он встретил старшего лейтенанта Станислава Волина, которого знал по многочисленным учениям. Волин, увидев Голубятникова, приветливо улыбнулся:

– Товарищ подполковник! Рад вас видеть. Наслышан о действиях подчиненного вам батальона.

– Здравствуй, Стас! Я тоже рад видеть тебя живым и невредимым.