Подлежит ликвидации

И проснулся 23 августа полковник раньше обычного. В пять утра. В шесть принял доклад, что его агенты у дома Литвинова.

Когда Сергей зашел в кафе, Ромашин приказал капитану Кошкину:

– Леша! Начинайте с Гришко работу. Только аккуратно, эффективно и оперативно. Мне надо знать, что собирался старый хрыч передать секретному агенту. И учтите: в 7.50 вас уже не должно быть у дома отставника. Вопросы?

Капитан ответил:

– Никак нет!

– Тогда вперед! И не дай бог вам проколоться. Загремите под трибунал тут же. Но до суда не доживете. Это гарантирую. Начали!

Полковник, находившийся в офисе, отключил специальную станцию. Операторы прослушки выход в эфир зафиксировали, но вот определить, с кем и о чем общался Ромашин, не могли. Та же аппаратура блокировала надежно эту функцию. Хорошая аппаратура. Новая. И люди свои! Это важней техники. Кадры, как говорил вождь пролетариата, определяют все! И был прав вождь. На все сто прав!

Кошкин и Гришко поднялись на этаж, где жил Литвинов. Капитан нажал кнопку звонка, посмотрев на часы – 7.17.

Из прихожей донеслось:

– Кто там?

Гости ответили:

– Капитан Кошкин и старший лейтенант Гришко, Николай Степанович. Группа резерва.

Отставник открыл дверь:

– Заходите!

Офицеры вошли в квартиру. Старший лейтенант прикрыл дверь. Литвинов спросил:

– С чем пожаловали, господа?

– Полковник Ромашин прислал!

– Вот как? Но он должен был сам явиться в полдень. Сейчас я узнаю, с чего это Эдуард Николаевич прислал вас!

Литвинов достал сотовый телефон, но капитан вырвал его из рук Степаныча.

– Это совершенно необязательно. Я и сам объясню, для чего мы с лейтенантом здесь.

– И для чего же?

– Для того, старая сука, чтобы узнать, с какой целью ты на утро назначил встречу Акимову! Ну? Жду ответа.

Степаныч понял, что проиграл. Проиграл все. И жизнь в том числе. Но он был бойцом и умел проигрывать, поэтому, усмехнувшись, бросил в физиономию Кошкину:

– А не пошел бы ты на хер, сосунок вчерашний? Я в твои…

Договорить Литвинов не смог.

Удар в челюсть, нанесенный старшим лейтенантом Гришко, сбил пожилого человека с ног. На него навалился Кошкин, набросил на шею удавку и стянул ее. Затем, немного ослабив захват, спросил:

– Ты не понял вопроса? Ответ, быстро! Иначе сдохнешь мучительно. Я постараюсь доставить тебе это «удовольствие»!

И вновь Литвинов прохрипел:

– Пошли на хер, паскуды ромашкинские!

Отставника начали бить. Ногами. По голове, почкам, ребрам. Степаныч стонал, закусив губы, и… молчал, заставляя загнать боль внутрь. Вскоре он потерял сознание.

Капитан, смахнув с физиономии капли пота, взглянул на часы:

– Смотри, какой упертый пидор попался. Тоже мне, Павлик Морозов, мать его. Чего делать будем, Вася? Времени осталось в обрез.

Старший лейтенант посоветовал:

– Звони шефу! Пусть он принимает окончательное решение!

– Да ничего другого не остается. Иначе спалимся. Я звоню, а ты переверни все в хате, будто что-то мы искали.

– А что искали?

– Хрен его знает! Что-нибудь, связанное с Акимовым! Может, он посылку какую ему собирался передать? Давай, работай!

Капитан набрал номер полковника.

Ромашин с ходу спросил:

– Результаты?

Кошкин ответил:

– Никаких! Мы применили меры физического воздействия, но старик так ничего и не сказал. Гришко заканчивает осмотр хаты. Что делать, Эдуард Николаевич?

Полковник приказал:

– Мочите Литвинова и уходите. Быстро! Жду вас в офисе!

– Приказ принял!

Капитан достал стилет.

Нагнувшись, вонзил его в беспомощное тело бывшего полковника КГБ. Тело Литвинова дернулось. Кошкин крикнул:

– Василий! На выход!

Гришко, обойдя тело Литвинова, спросил:

– Уверен, что замочил старого мудака?