Ветви Ихуа

Ему представилось, как это было: бегут, падают, стонут…

Злобный чхарь! Дядя Огин… он умер в муках. Все умерли. Но как бы он сам поступил, будь в ту минуту среди них?

Внезапно что-то на него нашло: он кинулся назад, вернулся к тупику, схватил албианку за руку, потащил за собой. Спотыкаясь о камни, она заспешила следом. Сигурд вспомнил, что албианка ранена. На секунду осветил ее, глянул. Рана обильно кровоточила: крупный, видно, сосуд задет…

Сигурд мимоходом отметил, что албианка закусила губу, чтобы не стонать.

«Ей же лучше, – подумал. – Стала бы вопить – бросил бы».

В узком месте хода он отпустил албианку, протиснулся первым.

– Давай!

Дождался, когда пролезет, схватил за локоть, поволок к выходу.

– Стой! – Внезапно он остановился перед трупом Уилла. Рывком стащил с него крышку и подрамник, кинул ей в руки. – Натяни! Быстро!

Путаясь в ремнях, она стала надевать крышку. Подрамник был ей слишком велик.

– Шевелись! – хрипел Сигурд, быстрыми движениями указывая, куда просунуть ремни.

Она, как могла, приспособила раму, убрала волосы, схватилась за бок, судорожно втянула воздух. Глянув на Уилла, всхлипнула.

Все, айда! Сигурд вошел в скачок, обхватил албианку рукой, взялся за железный ремень, пнул камень, заграждавший путь. Камень ухнул в пропасть, глухо застучал о стены шахты.

Сигурд напряг мышцы. Албианка не выдержала и низко, по-животному, взвыла.

Он бросился в шахту и тут же прыткой ящерицей устремился вверх.

Выскочив из дыры, он отпустил албианку. Она попыталась удержаться на ногах, но колени подогнулись, и она упала на землю. Сигурд поднял ее за ремень и поставил рядом. Что за дурацкий у нее вид в крышке Уилла. Впрочем, ростом она была ему до ключиц – для албианки она великанша. Он кивнул головой на восток.

– Там – тропы. Мне плевать, куда пойдешь. Гляди: слетит крышка – демоны засекут. Тут как тут будут… Вали от меня.

Он развернулся, зашагал к спуску. Ее неровные шаги зашуршали следом. Шуму-то сколько! Ни один бигем так не ходит.

Он шел, насупившись, а позади спотыкалась и падала албианка. Будто нарочно на самые рыхлые места наступала – чтобы хрустело погромче.

Пошагал быстрее – и албианка шаг ускорила. Она уже почти бежала рядом, тяжело, прерывисто дыша.

– Сказано, проваливай! – Сигурд бросился к спуску.

Он был уже далеко, когда его догнал отчаянный крик:

– Я знаю, как убивать железяк!

– Цыц, тварь… – сквозь зубы ругнулся он и побежал обратно с намерением убить. Но пока бежал, передумал.

– Ну! – зашипел на нее. – Учи! Немедля!

Рабыня стояла, согнувшись, но смотрела твердо. Она была готова принять смерть в любую секунду.

– Сначала надо уйти в лес, – сказала, тяжело дыша.

– Нет. Сказано, тут!

Лукава албианка, но и он хитер: вот сейчас он узнает о железяках все, что знает она. Тот, кто не изучил повадки жертвы, – скверный охотник.

Албианка покачала головой и сдавленно, борясь с болью, пробормотала:

– Сначала спустимся с горы. Тут опасно.

– Зараза! – Сигурд заскрежетал зубами. Неожиданно скачок и ярость слились в нем воедино. Он схватил албианку за ремень и огромными прыжками помчался к отвесному спуску. Взлетел на валуны, не снижая скорости, перебросил албианку на плечо, пробежал площадку, на мгновение застыл на краю пропасти, стопоря инерцию, и спрыгнул вниз.

3

Албианка шла за ним по лесу и бубнила, чтобы не потерять сознание.

Ее звали Руной, она родилась в общине албов двадцать пять лет назад. В общине было всего девять человек, обитали они в искусственной пещере: ее выкопали в жерле вулкана, потухшего миллионы лет тому. Вулкан тот где-то на юго-западе от Шедара – так сказала Руна. Он невысок и далеко врезается в море. Сигурд не слыхал раньше ни о каком вулкане на юго-западе. Он много раз видал море издали, со скал, но никогда не был на берегу. Все, что он знал – это охота в горах.

Сигурд мягко ступал по хвойному ковру и не слышал собственных шагов. Под ногами албианки, как нарочно, то и дело потрескивали ветки. Она едва уже тащилась, то и дело выставляла руки, нащупывая стволы, и было видно: слабела с каждым шагом. Она плохо видела в темноте, замедляла ход, опасалась наткнуться на острую ветку. Албианка продолжала бубнить. Голос ее постепенно слабел, но она не переставала вспоминать ненавистных Сигурду албов, возбуждая в нем желание выхватить нож. Ведьма явно испытывала судьбу.

Сигурд терпел и за нож не хватался. Он даже не рычал. Он хотел, чтобы хитрая сука научила его убивать железяк.

Дойдя до поваленного дерева, под которым были спрятаны остатки мяса, он остановился.

– Сядь, – буркнул. – Тут мясо. Сырое.

– Я могу его приготовить, – сказала она, с тяжким вздохом опускаясь на хвою.

Он откопал мясо, бросил ей увесистый ломоть.

– Ну?

Руна ощупала в темноте мясо.

– Разрежь его, – попросила.

Ребром ладони показала, какие ей нужны куски. Отцепила от ремня две пластины – потянулись серебристые нити проводков.

Сигурд мигом рассек мясо на несколько кусков, передал рабыне, стал наблюдать.

Она возилась, кривясь от боли. У нее было вытянутое лицо, тонкие губы, большие, болотного цвета с отливом, чуть раскосые глаза. Такие лица были у древних людей – Сигурд видал их на картинках.

Положив перед собой кусок, Руна прижала к нему с боков пластины и, закрыв глаза, сосредоточилась. Царапина на впалой щеке темнела нелепым продолжением рта.

Не прошло и минуты, как Сигурд уловил запах печеного мяса.

Вот те на! Эта баба таки кое-что умеет!