По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2024.
✖
Опыты Сталина с «пятой колонной»
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
стр 34
В октябре 1928 года было зарегистрировано 31 убийство и 79 поджогов. К числу жертв следует добавить 58 раненых и избитых. А всего количество случаев кулацкого террора достигло 256[56 - Обзор политэкономического состояния СССР за октябрь 1928 года (по данным Объединенного госполитуправления СССР). Ноябрь 1928 года. // Цит. по «Совершенно секретно»: Лубянка – Сталину о положении в стране (1922–1934 годы). Т. 6. 1928 год. – М., 2002. – С. 507–561.]. Фактически деревня находилась в предвоенном состоянии. К этому следует добавить повышенную политическую активность крестьян, часто реализуемую в радикальных формах. Начиная с середины 1928 года в селах регулярно проходят несанкционированные властями митинги. Иногда они заканчиваются стычками с представителями местной администрации и милиции.
В ноябре 1928 года чекисты вновь были вынуждены признать, что «…последние месяцы 1928 года дают значительный рост кулацкого террора в деревне. Наблюдается резкое изменение самого вида террора в сторону увеличения числа убийств, покушений на убийства и поджогов, что объясняется переходом кулачества на более решительные формы борьбы».
Динамика роста и характер террора с января по ноябрь 1928 года:[57 - Обзор политэкономического состояния СССР за ноябрь 1928 года (по данным Объединенного госполитуправления СССР). Декабрь 1928 года. // Цит. по «Совершенно секретно»: Лубянка – Сталину о положении в стране (1922–1934 годы). Т. 6. 1928 год. – М., 2002. – С. 562–606.]
стр 35-1
А вот кто стал жертвами кулацкого террора:[58 - Обзор политэкономического состояния СССР за ноябрь 1928 года (по данным Объединенного госполитуправления СССР). Декабрь 1928 года. // Цит. по «Совершенно секретно»: Лубянка – Сталину о положении в стране (1922–1934 годы). Т. 6. 1928 год. – М., 2002. – С. 562–606.]
стр 35-2
В декабре 1928 года число случаев кулацкого террора увеличилось. Было зарегистрировано 337 эпизодов. В результате 37 погибших, 85 избитых, 12 раненых, 98 жертвам угрожали. Так же был совершен 61 поджог[59 - Обзор политэкономического состояния СССР за декабрь 1928 года (по данным Объединенного госполитуправления СССР). Январь 1929 года. // Цит. по «Совершенно секретно»: Лубянка – Сталину о положении в стране (1922–1934 годы). Т. 6. 1928 год. – М., 2002. – С. 607–673.].
В первом квартале 1929 года произошло снижение по всем основным видам антисоветской деятельности в деревне – террору, листовкам и массовым выступлениям. Это отражено в таблице:
стр 35-3
Из 332 терактов, произошедших в 1-м квартале 1929 года, в январе было зарегистрировано 156, в феврале – 94, в марте (по неполным данным) – 72. Также снизилось число убийств: в январе – 33, в феврале – 14, а в марте – 11. По мнению чекистов, это было связано с жесткой карательной политикой, проводимой властями в отношении участников террора.
Снова обратимся к статистике и сравним данные за два года:
стр 36
В начале 1929 года, как и в прошлые годы, жертвами кулацкого террора чаще всего становились: «работники низового соваппарата (95 фактов), актива бедноты (94 факта), члены ВКП(б) (один факт) и ВЛКСМ (54 факта)»[60 - Обзор политэкономического состояния СССР за март 1929 года (по данным Объединенного госполитуправления СССР). Апрель 1929 года. // Цит. по «Совершенно секретно»: Лубянка – Сталину о положении в стране (1922–1934 годы). Т. 7. 1929 год. – М., 2004. – С. 140–173.].
В очередной раз мы вынуждены констатировать, что снижения количества случаев кулацкого террора – затишье перед бурей. В июне 1929 года было зарегистрировано 304 эпизода (для сравнения – в мае 228), из них убийств – 30, ранений – 17, покушений – 39, поджогов – 138 и сто избиений[61 - Обзор политэкономического состояния СССР за июнь 1929 года (по данным Объединенного госполитуправления СССР). Июль 1929 года. // Цит. по «Совершенно секретно»: Лубянка – Сталину о положении в стране (1922–1934 годы). Т. 7. 1929 год. – М., 2004. – С. 280–320.]. Опасная тенденция сохранилась и летом 1929 года. В октябре чекисты были вынуждены признать, что за период с июля по сентябрь 1929 года:
«Зарегистрировано по Союзу, кроме национальных районов, 1108 террористических актов, считая лишь убийства, ранения, покушения на убийства, поджоги и имущественное вредительство. Из месяца в месяц количество терактов возрастает: июль – 275, август – 375, сентябрь – 458. При этом нужно иметь в виду, что данные за сентябрь еще не окончательные и цифры эти могут быть увеличены»[62 - Обзор политэкономического состояния СССР за сентябрь 1929 года (по данным Объединенного госполитуправления СССР). 21 октября 1929 года. // Цит. по «Совершенно секретно»: Лубянка – Сталину о положении в стране (1922–1934 годы). Т. 7. 1929 год. – М., 2004. – С. 420–478.].
стр 37
Вторая Крестьянская война
Формально она началась в 1930 году – ответ крестьян на проводимую Иосифом Сталиным политику коллективизации. О ее масштабах и количестве активных участников журналисты и историки спорят до сих пор. Одни утверждают, что она представляла большую опасность для советской власти, чем Первая крестьянская война. Основной аргумент – количество участников антисоветских выступлений в сельской местности, а также членов множества подпольных повстанческих организаций, которых арестовали чекисты. Другие, наоборот, предлагают учитывать только активных членов политбанд – тех, кто с оружием в руках сражался против Советской власти и совершил уголовно наказуемые преступления (убийства, разбои, поджоги и т. п.). А многочисленные подпольные повстанческие организации они называют «выдумкой чекистов», а всех их членов – жертвами фальсификаторов из ОГПУ.
Существует еще один важный момент. Митинги, демонстрации и пикеты, организованные крестьянами, нужно считать актами политического бандитизма или одной из форм борьбы за свои права, как забастовки у рабочих? Вопрос не праздный. Мало кто знает, но на протяжении двадцатых годов советский пролетарий регулярно проводил митинги и стачки. Часто они заканчивались избиениями представителей советской власти. Их современные историки почему-то не считают актами политического бандитизма. А когда аналогичные способы протеста начали использовать крестьяне, справедливости ради отметим, что массовые антисоветские выступления начались еще в середине двадцатых годов и они были связаны не только с недовольством политикой государства, но и с выборами в местные органы власти. Обычная политическая борьба, правда с драками, но и сейчас это иногда бывает.
Если обратиться к статистике, то получается такая картина. С января по апрель 1930 года органами ОГПУ было зарегистрировано 6117 выступлений и 1 755 300 участников. Для сравнения: в 1929 году произошло 1307 выступлений, в которых участвовало 300 тысяч человек[63 - Справка КРО ОГПУ «О кулацкой контрреволюционной активности за время с 1 января по 1 мая 1930 года». Не ранее 29 апреля 1930 года. // Цит. по: Советская деревня глазами ОГПУ – НКВД. Т. 3. 1930–1934. Кн. 1. 1930–1931. Документы и материалы. – М., 2003. – С. 327–332.]. Цифра впечатляет. Вот только большинство митинговавших после окончания мероприятия разошлись по домам, а не ушли в лес воевать с советской властью, как это было в начале двадцатых годов прошлого века.
В качестве примера. 21 февраля 1930 года в селе Тишанка Таловского района Борисоглебского округа Центрально-Черноземной области «четырем тысячам повстанцев противостоял отряд ОГПУ из 80 человек, вооруженный винтовками и тремя пулеметами»[64 - Михеев В. Н. Основные направления деятельности органов ГПУ – ОГПУ Центрального Черноземья в 1922–1934 годах. – М., 2003. – С. 168.]. И какой результат? «Повстанцы» разошлись по домам, так как с вилами идти в атаку на пулеметы никто не хотел. Можно ли записать эти четыре тысячи человек в политбандитов? С юридической точки зрения нет.
Другой эпизод. При ликвидации выступления в селе Платава Острогожского округа Центрально-Черноземной области воинский отряд был блокирован крестьянами численностью от 200 до 600 человек. После предупредительных выстрелов по верхушкам деревьев из пулеметов, «пользуясь замешательством повстанцев, уполномоченные ОГПУ произвели задержание руководителей крестьянского выступления»[65 - Михеев В. Н. Основные направления деятельности органов ГПУ – ОГПУ Центрального Черноземья в 1922–1934 годах. – М., 2003. – С. 169.].
Хотя не всегда все заканчивалось так мирно. Например, 9 марта 1930 года при проведении операции по разгону митинга в селе Петровское Шигровского района Курского округа чекистам было оказано вооруженное сопротивление. Из толпы было произведено 30 выстрелов. Ответным залпом оперативная группа убила троих крестьян. «В ходе проведенного следствия арестованы инициаторы выступления»[66 - Михеев В. Н. Основные направления деятельности органов ГПУ – ОГПУ Центрального Черноземья в 1922–1934 годах. – М., 2003. – С. 172–173.].
А теперь о политическом бандитизме в Советском Союзе. К 24 апреля 1930 года было ликвидировано 263 банды с общей численностью участников 22 820 человек[67 - Спецсводка № 68 СОУ ОГПУ «Об операциях по кулачеству» с начала операции по 24 апреля 1930 года (по Сибири, Башкирии, Татарии, в Нижегородском крае, Дальне-Восточном крае и Ленинградском военном округе). 24 апреля 1930 года. // Цит. по: Советская деревня глазами ОГПУ – НКВД. Т. 3. 1930–1934. Кн. 1. 1930–1931. Документы и материалы. – М., 2003. – С. 135–140.].
Кулацкий террор – 2
Кроме восстаний, процветал кулацкий террор. Например, в марте 1930 года на Украине был зарегистрирован 521 теракт (а сколько не зарегистрировано!), в ЦЧО – 192, в том числе 25 убийств. В Западной Сибири за 9 месяцев 1930 года – более 1000 терактов, из них 624 – убийства и покушения. На Урале в январе – марте было 260 случаев, и даже в мирном Новгородском округе Ленинградской области – 50 случаев. И это только зарегистрированная вершина айсберга.
О характере кулацкого террора можно судить по такому факту. Из ста нападений 31,5 % составляли «террористические акты против актива», 21,9 % – поджоги, 15,4 % – порча машин, 7,4 % – отравления скота[68 - Зеленин И. Е. Осуществление политики «ликвидации кулачества как класса» (осень 1930–1932 год). // История СССР, 1990 год, № 2. – С. 36.].
Объектами атак «кулацких террористов» становились не только представители низового аппарата власти, руководители колхозов, комсомольцы и коммунисты, но также имущество колхозов и государства. По данным весенней переписи колхозов 1931 года, подверглись нападением 15,8 % колхозов страны, причем на многие хозяйства было совершено 4 и больше нападений. При этом распределение жертв было неравномерным по регионам. Там, где сильны национальные настроения, инцидентов было больше. Например, в Северо-Осетинской автономной области их было 25,5 %, в Коми АССР – 24,3 % и т. п.[69 - Зеленин И. Е. Осуществление политики «ликвидации кулачества как класса» (осень 1930–1932 год). // История СССР, 1990 год, № 2. – С. 37.]
Завершая тему кулацкого террора, расскажем еще об одном малоизвестном факте.
Динамика антисоветских проявлений в деревне с 1 января по 1 октября 1931 года[70 - Справка СПО ОГПУ О характере и динамике массовых антисоветских проявлений в деревне с 1 января по 1 октября 1931 года. 13 октября 1931 года. // Цит. по Советская деревня глазами ОГПУ – НКВД. Т. 3. 1930–1934. Кн. 1. 1930–1931. Документы и материалы. – М., 2003. – С. 752–774.]:
стр 39
Антисоветские вооруженные выступления
В 1996 году вышла книга Н. А. Ивницкого «Коллективизация и раскулачивание». Картину он нарисовал – масштабней некуда. Куда там до событий 1930 года Первой крестьянской войне, знаменитому крестьянскому фронту Гражданской войны или Первой крестьянской войне 1922–1924 годов.
Если во время Гражданской войны существовал легко объяснимый феномен атаманства, когда крестьяне и казаки шли под знамена сотни вожаков крупных вооруженных формирований и несколько тысяч главарей рангом пониже – местного масштаба, то в 1930 году картина совершено иная.
Во-первых, нет ярких лидеров, способных повести за собой повстанцев. Восстания происходят спонтанно или готовятся в течение нескольких месяцев группой заговорщиков. Во-вторых, численность бунтовщиков значительно превысила количество участников Первой крестьянской войны. Тогда, не считая банд, насчитывалось два крупных восстания. Западно-Сибирский мятеж – около 60 тысяч человек и прославленный Антонов на Тамбовщине – всего-то около 50 тысяч. Остальные повстанческие лидеры – Вакулин, Серов, Сапожков, Рогов – насчитывали в своих «армиях» не более двух тысяч человек, и то непостоянно. Возьмут они в плен целый полк – у них две тысячи «бойцов». Через неделю те разбегутся – у них опять все те же триста сабель. В 1930 году мы видим совсем иную картину.
17 января 1930 года Острогожский окружком партии писал в обком Центрально-Черноземной области о выступлении женщин двух деревень против коллективизации.
«Со стороны партийных представителей в связи с этим выступлением женщин были допущены невыдержанность и грубость (стрельба вверх, грубые ругательства и т. п.), которые могли вызвать восстание».
И действительно вызвали. Вмешались мужики, толпа захватила сельсовет, побила представителей власти, включая милиционера, немного погромила дома активистов и растащила по домам обобществленные семена и скот. Впрочем, это еще не восстание, это выступление. Таких выступлений в Центрально-Черноземном округе (далее ЦЧО) за два зимних месяца, с середины декабря по середину февраля, прошло 38, и участвовало в них более 15 тысяч человек. А в Средне-Волжском крае в первом полугодии 1930 года было 585 выступлений.
«В отдельных местах, – писал секретарь обкома партии ЦЧО И. М. Варейкис, – толпы выступающих достигали двух и более тысяч человек… Масса вооружалась вилами, топорами, кольями, в отдельных случаях обрезами и охотничьими ружьями».
Эти инциденты были уже серьезней. В таких случаях против восставших применяли вооруженную силу. Так, в конце марта в Россошанском округе ЦЧО произошло крупное выступление крестьян, в котором участвовало до двух тысяч человек. Против них выступил отряд ОГПУ. Отряд встретила тысячная толпа. Результат – 18 убитых и 8 раненых.
Крупные антиколхозные выступления крестьян происходили на Украине, в Поволжье, Казахстане, Сибири, на Северном Кавказе, в Средней Азии. А в это время многие местные лидеры беззастенчиво врали «наверх». «…Работа в крае протекает без всяких осложнений, при большом подъеме батрацко-бедняцких масс», – сообщал Сталину Б. П. Шеболдаев из Нижне-Волжского края.
В январе 1930 года зарегистрировано 346 массовых выступлений, в которых участвовало 125 тысяч человек, в феврале – 736 выступлений и более 220 тысяч участников. За первую половину марта – 595 выступлений и 230 тысяч участников, не считая Украины, да еще 500 выступлений на Украине. Процесс явно шел по нарастающей. По подсчетами Ивницкого, в марте 1930 года в Белоруссии, Центрально-Черноземной области, на Нижней и Средней Волге, Северном Кавказе, в Сибири, на Урале, в Московской, Ленинградской, Западной, Иваново-Вознесенской областях, в Крыму и Средней Азии было зарегистрировано 1642 массовых выступления, в которых приняли участие 750–800 тысяч человек. А всего, по данным ОГПУ, за январь – апрель 1930 года произошло 6117 выступлений, насчитывавших 1 755 300 участников.
Политический бандитизм в 1930 году
В конце 1930 года на территории Западной Сибири было ликвидировано 537 банд. В 1931 году органами госбезопасности Нижне-Волжского края было выявлено и ликвидировано несколько десятков «террористических групп» и организаций с общей численностью участников около трех тысяч человек. В январе – мае 1931 года против колхозов Таджикистана было совершенно 172 «террористических акта»[71 - Зеленин И. Е. Осуществление политики «ликвидации кулачества как класса» (осень 1930–1932 год). // История СССР, 1990 год, № 2. – С. 36.]. Поясним, что под ними чаще всего подразумевали поджоги, значительно реже – другие виды диверсий. Это только вершина айсберга.
Сначала обратимся к статистике.
Количество участников политических банд с 1 января по 1 мая 1930 года[72 - Справка КРО ОГПУ «О кулацкой контрреволюционной активности за время с 1 января по 1 мая 1930 года». Не ранее 29 апреля 1930 года. // Цит. по: Советская деревня глазами ОГПУ – НКВД. Т. 3. 1930–1934. Кн. 1. 1930–1931. Документы и материалы. – М., 2003. – С. 327–332.]:
стр 42
В результате боевых действий погибли 2686 главарей и рядовых членов банд, добровольно сдались властям 7310 человек. Изъято 5533 ствола огнестрельного оружия и 2250 штуки холодного[73 - Справка КРО ОГПУ «О кулацкой контрреволюционной активности за время с 1 января по 1 мая 1930 года». Не ранее 29 апреля 1930 года. // Цит. по: Советская деревня глазами ОГПУ – НКВД. Т. 3. 1930–1934. Кн. 1. 1930–1931. Документы и материалы. – М., 2003. – С. 327–332.]. Победы доставались дорогой ценой. Например, только в 45 сельских районах Западно-Сибирского края в 1930 году 26 милиционеров было убито и 27 ранено[74 - Бодерко Л. Н. История милиции Западной Сибири в 1930–1956 годах. – Тюмень, 2001. – С. 78.].
Чекисты отмечали резко возросшее количество участников банд. Если в 1929 году среднестатистическая банда насчитывала 19 бандитов, то в первой половине 1930 года – 178 бандитов[75 - Справка КРО ОГПУ «О кулацкой контрреволюционной активности за время с 1 января по 1 мая 1930 года». Не ранее 29 апреля 1930 года. // Цит. по: Советская деревня глазами ОГПУ – НКВД. Т. 3. 1930–1934. Кн. 1. 1930–1931. Документы и материалы. – М., 2003. – С. 327–332.]. Это свидетельствует о том, что среди повстанцев было очень мало политических лидеров.
В октябре 1928 года было зарегистрировано 31 убийство и 79 поджогов. К числу жертв следует добавить 58 раненых и избитых. А всего количество случаев кулацкого террора достигло 256[56 - Обзор политэкономического состояния СССР за октябрь 1928 года (по данным Объединенного госполитуправления СССР). Ноябрь 1928 года. // Цит. по «Совершенно секретно»: Лубянка – Сталину о положении в стране (1922–1934 годы). Т. 6. 1928 год. – М., 2002. – С. 507–561.]. Фактически деревня находилась в предвоенном состоянии. К этому следует добавить повышенную политическую активность крестьян, часто реализуемую в радикальных формах. Начиная с середины 1928 года в селах регулярно проходят несанкционированные властями митинги. Иногда они заканчиваются стычками с представителями местной администрации и милиции.
В ноябре 1928 года чекисты вновь были вынуждены признать, что «…последние месяцы 1928 года дают значительный рост кулацкого террора в деревне. Наблюдается резкое изменение самого вида террора в сторону увеличения числа убийств, покушений на убийства и поджогов, что объясняется переходом кулачества на более решительные формы борьбы».
Динамика роста и характер террора с января по ноябрь 1928 года:[57 - Обзор политэкономического состояния СССР за ноябрь 1928 года (по данным Объединенного госполитуправления СССР). Декабрь 1928 года. // Цит. по «Совершенно секретно»: Лубянка – Сталину о положении в стране (1922–1934 годы). Т. 6. 1928 год. – М., 2002. – С. 562–606.]
стр 35-1
А вот кто стал жертвами кулацкого террора:[58 - Обзор политэкономического состояния СССР за ноябрь 1928 года (по данным Объединенного госполитуправления СССР). Декабрь 1928 года. // Цит. по «Совершенно секретно»: Лубянка – Сталину о положении в стране (1922–1934 годы). Т. 6. 1928 год. – М., 2002. – С. 562–606.]
стр 35-2
В декабре 1928 года число случаев кулацкого террора увеличилось. Было зарегистрировано 337 эпизодов. В результате 37 погибших, 85 избитых, 12 раненых, 98 жертвам угрожали. Так же был совершен 61 поджог[59 - Обзор политэкономического состояния СССР за декабрь 1928 года (по данным Объединенного госполитуправления СССР). Январь 1929 года. // Цит. по «Совершенно секретно»: Лубянка – Сталину о положении в стране (1922–1934 годы). Т. 6. 1928 год. – М., 2002. – С. 607–673.].
В первом квартале 1929 года произошло снижение по всем основным видам антисоветской деятельности в деревне – террору, листовкам и массовым выступлениям. Это отражено в таблице:
стр 35-3
Из 332 терактов, произошедших в 1-м квартале 1929 года, в январе было зарегистрировано 156, в феврале – 94, в марте (по неполным данным) – 72. Также снизилось число убийств: в январе – 33, в феврале – 14, а в марте – 11. По мнению чекистов, это было связано с жесткой карательной политикой, проводимой властями в отношении участников террора.
Снова обратимся к статистике и сравним данные за два года:
стр 36
В начале 1929 года, как и в прошлые годы, жертвами кулацкого террора чаще всего становились: «работники низового соваппарата (95 фактов), актива бедноты (94 факта), члены ВКП(б) (один факт) и ВЛКСМ (54 факта)»[60 - Обзор политэкономического состояния СССР за март 1929 года (по данным Объединенного госполитуправления СССР). Апрель 1929 года. // Цит. по «Совершенно секретно»: Лубянка – Сталину о положении в стране (1922–1934 годы). Т. 7. 1929 год. – М., 2004. – С. 140–173.].
В очередной раз мы вынуждены констатировать, что снижения количества случаев кулацкого террора – затишье перед бурей. В июне 1929 года было зарегистрировано 304 эпизода (для сравнения – в мае 228), из них убийств – 30, ранений – 17, покушений – 39, поджогов – 138 и сто избиений[61 - Обзор политэкономического состояния СССР за июнь 1929 года (по данным Объединенного госполитуправления СССР). Июль 1929 года. // Цит. по «Совершенно секретно»: Лубянка – Сталину о положении в стране (1922–1934 годы). Т. 7. 1929 год. – М., 2004. – С. 280–320.]. Опасная тенденция сохранилась и летом 1929 года. В октябре чекисты были вынуждены признать, что за период с июля по сентябрь 1929 года:
«Зарегистрировано по Союзу, кроме национальных районов, 1108 террористических актов, считая лишь убийства, ранения, покушения на убийства, поджоги и имущественное вредительство. Из месяца в месяц количество терактов возрастает: июль – 275, август – 375, сентябрь – 458. При этом нужно иметь в виду, что данные за сентябрь еще не окончательные и цифры эти могут быть увеличены»[62 - Обзор политэкономического состояния СССР за сентябрь 1929 года (по данным Объединенного госполитуправления СССР). 21 октября 1929 года. // Цит. по «Совершенно секретно»: Лубянка – Сталину о положении в стране (1922–1934 годы). Т. 7. 1929 год. – М., 2004. – С. 420–478.].
стр 37
Вторая Крестьянская война
Формально она началась в 1930 году – ответ крестьян на проводимую Иосифом Сталиным политику коллективизации. О ее масштабах и количестве активных участников журналисты и историки спорят до сих пор. Одни утверждают, что она представляла большую опасность для советской власти, чем Первая крестьянская война. Основной аргумент – количество участников антисоветских выступлений в сельской местности, а также членов множества подпольных повстанческих организаций, которых арестовали чекисты. Другие, наоборот, предлагают учитывать только активных членов политбанд – тех, кто с оружием в руках сражался против Советской власти и совершил уголовно наказуемые преступления (убийства, разбои, поджоги и т. п.). А многочисленные подпольные повстанческие организации они называют «выдумкой чекистов», а всех их членов – жертвами фальсификаторов из ОГПУ.
Существует еще один важный момент. Митинги, демонстрации и пикеты, организованные крестьянами, нужно считать актами политического бандитизма или одной из форм борьбы за свои права, как забастовки у рабочих? Вопрос не праздный. Мало кто знает, но на протяжении двадцатых годов советский пролетарий регулярно проводил митинги и стачки. Часто они заканчивались избиениями представителей советской власти. Их современные историки почему-то не считают актами политического бандитизма. А когда аналогичные способы протеста начали использовать крестьяне, справедливости ради отметим, что массовые антисоветские выступления начались еще в середине двадцатых годов и они были связаны не только с недовольством политикой государства, но и с выборами в местные органы власти. Обычная политическая борьба, правда с драками, но и сейчас это иногда бывает.
Если обратиться к статистике, то получается такая картина. С января по апрель 1930 года органами ОГПУ было зарегистрировано 6117 выступлений и 1 755 300 участников. Для сравнения: в 1929 году произошло 1307 выступлений, в которых участвовало 300 тысяч человек[63 - Справка КРО ОГПУ «О кулацкой контрреволюционной активности за время с 1 января по 1 мая 1930 года». Не ранее 29 апреля 1930 года. // Цит. по: Советская деревня глазами ОГПУ – НКВД. Т. 3. 1930–1934. Кн. 1. 1930–1931. Документы и материалы. – М., 2003. – С. 327–332.]. Цифра впечатляет. Вот только большинство митинговавших после окончания мероприятия разошлись по домам, а не ушли в лес воевать с советской властью, как это было в начале двадцатых годов прошлого века.
В качестве примера. 21 февраля 1930 года в селе Тишанка Таловского района Борисоглебского округа Центрально-Черноземной области «четырем тысячам повстанцев противостоял отряд ОГПУ из 80 человек, вооруженный винтовками и тремя пулеметами»[64 - Михеев В. Н. Основные направления деятельности органов ГПУ – ОГПУ Центрального Черноземья в 1922–1934 годах. – М., 2003. – С. 168.]. И какой результат? «Повстанцы» разошлись по домам, так как с вилами идти в атаку на пулеметы никто не хотел. Можно ли записать эти четыре тысячи человек в политбандитов? С юридической точки зрения нет.
Другой эпизод. При ликвидации выступления в селе Платава Острогожского округа Центрально-Черноземной области воинский отряд был блокирован крестьянами численностью от 200 до 600 человек. После предупредительных выстрелов по верхушкам деревьев из пулеметов, «пользуясь замешательством повстанцев, уполномоченные ОГПУ произвели задержание руководителей крестьянского выступления»[65 - Михеев В. Н. Основные направления деятельности органов ГПУ – ОГПУ Центрального Черноземья в 1922–1934 годах. – М., 2003. – С. 169.].
Хотя не всегда все заканчивалось так мирно. Например, 9 марта 1930 года при проведении операции по разгону митинга в селе Петровское Шигровского района Курского округа чекистам было оказано вооруженное сопротивление. Из толпы было произведено 30 выстрелов. Ответным залпом оперативная группа убила троих крестьян. «В ходе проведенного следствия арестованы инициаторы выступления»[66 - Михеев В. Н. Основные направления деятельности органов ГПУ – ОГПУ Центрального Черноземья в 1922–1934 годах. – М., 2003. – С. 172–173.].
А теперь о политическом бандитизме в Советском Союзе. К 24 апреля 1930 года было ликвидировано 263 банды с общей численностью участников 22 820 человек[67 - Спецсводка № 68 СОУ ОГПУ «Об операциях по кулачеству» с начала операции по 24 апреля 1930 года (по Сибири, Башкирии, Татарии, в Нижегородском крае, Дальне-Восточном крае и Ленинградском военном округе). 24 апреля 1930 года. // Цит. по: Советская деревня глазами ОГПУ – НКВД. Т. 3. 1930–1934. Кн. 1. 1930–1931. Документы и материалы. – М., 2003. – С. 135–140.].
Кулацкий террор – 2
Кроме восстаний, процветал кулацкий террор. Например, в марте 1930 года на Украине был зарегистрирован 521 теракт (а сколько не зарегистрировано!), в ЦЧО – 192, в том числе 25 убийств. В Западной Сибири за 9 месяцев 1930 года – более 1000 терактов, из них 624 – убийства и покушения. На Урале в январе – марте было 260 случаев, и даже в мирном Новгородском округе Ленинградской области – 50 случаев. И это только зарегистрированная вершина айсберга.
О характере кулацкого террора можно судить по такому факту. Из ста нападений 31,5 % составляли «террористические акты против актива», 21,9 % – поджоги, 15,4 % – порча машин, 7,4 % – отравления скота[68 - Зеленин И. Е. Осуществление политики «ликвидации кулачества как класса» (осень 1930–1932 год). // История СССР, 1990 год, № 2. – С. 36.].
Объектами атак «кулацких террористов» становились не только представители низового аппарата власти, руководители колхозов, комсомольцы и коммунисты, но также имущество колхозов и государства. По данным весенней переписи колхозов 1931 года, подверглись нападением 15,8 % колхозов страны, причем на многие хозяйства было совершено 4 и больше нападений. При этом распределение жертв было неравномерным по регионам. Там, где сильны национальные настроения, инцидентов было больше. Например, в Северо-Осетинской автономной области их было 25,5 %, в Коми АССР – 24,3 % и т. п.[69 - Зеленин И. Е. Осуществление политики «ликвидации кулачества как класса» (осень 1930–1932 год). // История СССР, 1990 год, № 2. – С. 37.]
Завершая тему кулацкого террора, расскажем еще об одном малоизвестном факте.
Динамика антисоветских проявлений в деревне с 1 января по 1 октября 1931 года[70 - Справка СПО ОГПУ О характере и динамике массовых антисоветских проявлений в деревне с 1 января по 1 октября 1931 года. 13 октября 1931 года. // Цит. по Советская деревня глазами ОГПУ – НКВД. Т. 3. 1930–1934. Кн. 1. 1930–1931. Документы и материалы. – М., 2003. – С. 752–774.]:
стр 39
Антисоветские вооруженные выступления
В 1996 году вышла книга Н. А. Ивницкого «Коллективизация и раскулачивание». Картину он нарисовал – масштабней некуда. Куда там до событий 1930 года Первой крестьянской войне, знаменитому крестьянскому фронту Гражданской войны или Первой крестьянской войне 1922–1924 годов.
Если во время Гражданской войны существовал легко объяснимый феномен атаманства, когда крестьяне и казаки шли под знамена сотни вожаков крупных вооруженных формирований и несколько тысяч главарей рангом пониже – местного масштаба, то в 1930 году картина совершено иная.
Во-первых, нет ярких лидеров, способных повести за собой повстанцев. Восстания происходят спонтанно или готовятся в течение нескольких месяцев группой заговорщиков. Во-вторых, численность бунтовщиков значительно превысила количество участников Первой крестьянской войны. Тогда, не считая банд, насчитывалось два крупных восстания. Западно-Сибирский мятеж – около 60 тысяч человек и прославленный Антонов на Тамбовщине – всего-то около 50 тысяч. Остальные повстанческие лидеры – Вакулин, Серов, Сапожков, Рогов – насчитывали в своих «армиях» не более двух тысяч человек, и то непостоянно. Возьмут они в плен целый полк – у них две тысячи «бойцов». Через неделю те разбегутся – у них опять все те же триста сабель. В 1930 году мы видим совсем иную картину.
17 января 1930 года Острогожский окружком партии писал в обком Центрально-Черноземной области о выступлении женщин двух деревень против коллективизации.
«Со стороны партийных представителей в связи с этим выступлением женщин были допущены невыдержанность и грубость (стрельба вверх, грубые ругательства и т. п.), которые могли вызвать восстание».
И действительно вызвали. Вмешались мужики, толпа захватила сельсовет, побила представителей власти, включая милиционера, немного погромила дома активистов и растащила по домам обобществленные семена и скот. Впрочем, это еще не восстание, это выступление. Таких выступлений в Центрально-Черноземном округе (далее ЦЧО) за два зимних месяца, с середины декабря по середину февраля, прошло 38, и участвовало в них более 15 тысяч человек. А в Средне-Волжском крае в первом полугодии 1930 года было 585 выступлений.
«В отдельных местах, – писал секретарь обкома партии ЦЧО И. М. Варейкис, – толпы выступающих достигали двух и более тысяч человек… Масса вооружалась вилами, топорами, кольями, в отдельных случаях обрезами и охотничьими ружьями».
Эти инциденты были уже серьезней. В таких случаях против восставших применяли вооруженную силу. Так, в конце марта в Россошанском округе ЦЧО произошло крупное выступление крестьян, в котором участвовало до двух тысяч человек. Против них выступил отряд ОГПУ. Отряд встретила тысячная толпа. Результат – 18 убитых и 8 раненых.
Крупные антиколхозные выступления крестьян происходили на Украине, в Поволжье, Казахстане, Сибири, на Северном Кавказе, в Средней Азии. А в это время многие местные лидеры беззастенчиво врали «наверх». «…Работа в крае протекает без всяких осложнений, при большом подъеме батрацко-бедняцких масс», – сообщал Сталину Б. П. Шеболдаев из Нижне-Волжского края.
В январе 1930 года зарегистрировано 346 массовых выступлений, в которых участвовало 125 тысяч человек, в феврале – 736 выступлений и более 220 тысяч участников. За первую половину марта – 595 выступлений и 230 тысяч участников, не считая Украины, да еще 500 выступлений на Украине. Процесс явно шел по нарастающей. По подсчетами Ивницкого, в марте 1930 года в Белоруссии, Центрально-Черноземной области, на Нижней и Средней Волге, Северном Кавказе, в Сибири, на Урале, в Московской, Ленинградской, Западной, Иваново-Вознесенской областях, в Крыму и Средней Азии было зарегистрировано 1642 массовых выступления, в которых приняли участие 750–800 тысяч человек. А всего, по данным ОГПУ, за январь – апрель 1930 года произошло 6117 выступлений, насчитывавших 1 755 300 участников.
Политический бандитизм в 1930 году
В конце 1930 года на территории Западной Сибири было ликвидировано 537 банд. В 1931 году органами госбезопасности Нижне-Волжского края было выявлено и ликвидировано несколько десятков «террористических групп» и организаций с общей численностью участников около трех тысяч человек. В январе – мае 1931 года против колхозов Таджикистана было совершенно 172 «террористических акта»[71 - Зеленин И. Е. Осуществление политики «ликвидации кулачества как класса» (осень 1930–1932 год). // История СССР, 1990 год, № 2. – С. 36.]. Поясним, что под ними чаще всего подразумевали поджоги, значительно реже – другие виды диверсий. Это только вершина айсберга.
Сначала обратимся к статистике.
Количество участников политических банд с 1 января по 1 мая 1930 года[72 - Справка КРО ОГПУ «О кулацкой контрреволюционной активности за время с 1 января по 1 мая 1930 года». Не ранее 29 апреля 1930 года. // Цит. по: Советская деревня глазами ОГПУ – НКВД. Т. 3. 1930–1934. Кн. 1. 1930–1931. Документы и материалы. – М., 2003. – С. 327–332.]:
стр 42
В результате боевых действий погибли 2686 главарей и рядовых членов банд, добровольно сдались властям 7310 человек. Изъято 5533 ствола огнестрельного оружия и 2250 штуки холодного[73 - Справка КРО ОГПУ «О кулацкой контрреволюционной активности за время с 1 января по 1 мая 1930 года». Не ранее 29 апреля 1930 года. // Цит. по: Советская деревня глазами ОГПУ – НКВД. Т. 3. 1930–1934. Кн. 1. 1930–1931. Документы и материалы. – М., 2003. – С. 327–332.]. Победы доставались дорогой ценой. Например, только в 45 сельских районах Западно-Сибирского края в 1930 году 26 милиционеров было убито и 27 ранено[74 - Бодерко Л. Н. История милиции Западной Сибири в 1930–1956 годах. – Тюмень, 2001. – С. 78.].
Чекисты отмечали резко возросшее количество участников банд. Если в 1929 году среднестатистическая банда насчитывала 19 бандитов, то в первой половине 1930 года – 178 бандитов[75 - Справка КРО ОГПУ «О кулацкой контрреволюционной активности за время с 1 января по 1 мая 1930 года». Не ранее 29 апреля 1930 года. // Цит. по: Советская деревня глазами ОГПУ – НКВД. Т. 3. 1930–1934. Кн. 1. 1930–1931. Документы и материалы. – М., 2003. – С. 327–332.]. Это свидетельствует о том, что среди повстанцев было очень мало политических лидеров.
Другие электронные книги автора Александр Север
Последний отзыв
Интересная книга