На всякого мудреца довольно простоты

Мамаев. Родня родне рознь.

Глумова. Позвольте, батюшка братец, поглядеть на вас! Жорж! а ведь не похож?

Глумов(дергает ее за платье). Полноте, маменька, перестаньте!

Глумова. Да что перестаньте! Не похож, совсем не похож.

Мамаев(строго). Что вы шепчете? На кого я там не похож? Я сам на себя похож.

Глумов(матери). Очень нужно толковать пустяки.

Мамаев. Уж коли начали, так говорите.

Глумова. Я говорю, что портрет на вас не похож.

Мамаев. Какой портрет? Откуда у вас портрет?

Глумова. Вот видите, у нас бывает иногда Егор Васильич Курчаев. Он, кажется, вам родственник тоже доводится?

Глумов. Такой отличный, веселый малый.

Мамаев. Да; ну, так что ж?

Глумова. Он все вас рисует. Покажи, Жорж!

Глумов. Да я, право, не знаю, куда я его дел.

Глумова. Поищи хорошенько! Еще он давеча рисовал, ну, помнишь. С ним был, как их называют? Вот что критики стихами пишут. Курчаев говорит: я тебе дядю буду рисовать, а ты подписи подписывай! Я ведь слышала, что они говорили.

Мамаев. Покажи мне портрет! Покажи сейчас!

Глумов(подавая портрет). Никогда, маменька, не нужно говорить таких вещей, которые другому могут вред сделать.

Мамаев. Да вот, учи мать-то лицемерию. Не слушай, сестра, живи по простоте! По простоте лучше. (Рассматривает портрет.) Ай да молодец племянничек!

Глумов. Бросьте, дядюшка! И непохоже совсем, и подпись к вам не подходит: «Новейший самоучитель».

Мамаев. Похоже-то оно похоже, и подпись подходит; ну, да это уж до тебя не касается, это мое дело. (Отдает портрет и встает.) Ты на меня карикатур рисовать не будешь?

Глумов. Помилуйте, за кого вы меня принимаете! Что за занятие!

Мамаев. Так ты вот что, ты непременно приходи ужо вечером. И вы пожалуйте!

Глумова. Ну, я-то уж… я ведь, пожалуй, надоем своими глупостями.

Мамаев уходит, Глумов его провожает.

Кажется, дело-то улаживается. А много еще труда Жоржу будет. Ах, как это трудно и хлопотно в люди выходить!

Глумов возвращается.

Явление шестое

Глумова, Глумов и потом Манефа.

Глумов. Маменька, Манефа идет. Будьте к ней внимательнее, слышите! Да не только внимательнее – подобострастнее, как только можете.

Глумова. Ну, уж унижаться-то перед бабой.

Глумов. Вы барствовать-то любите; а где средства! Кабы не моя оборотливость, так вы бы чуть не по миру ходили. Так помогайте же мне, помогайте же мне, я вам говорю. (Заслышав шаги, бежит в переднюю и возвращается вместе с Манефой.)

Манефа(Глумову). Убегай от суеты, убегай!

Глумов (с постным видом и со вздохами). Убегаю, убегаю.

Манефа. Не будь корыстолюбив!

Глумов. Не знаю греха сего.

Манефа(садясь и не обращая внимания на Глумову, которая ей часто кланяется). Летала, летала, да к вам попала.

Глумов. Ох, чувствуем, чувствуем.

Манефа. Была в некоем благочестивом доме, дали десять рублей на милостыню. Моими руками творят милостыню. Святыми-то руками доходчивее, нечйм грешными.

Глумов(вынимая деньги). Примите пятнадцать рублей от раба Егорья.

Манефа. Благо дающим!

Глумов. Не забывайте в молитвах!

Манефа. В оноем благочестивом доме пила чай и кофей.

Глумова. Пожалуйте, матушка, у меня сейчас готово.

Манефа встает, они ее провожают под руки до двери.

Глумов(возвращается и садится к столу). Записать! (Вынимает дневник.) Человеку Мамаева три рубля, Манефе пятнадцать рублей. Да уж кстати весь разговор с дядей. (Пишет.)

Входит Курчаев.

Явление седьмое

Глумов и Курчаев.

Курчаев. Послушайте-ка! Был дядя здесь?

Глумов. Был.