– А ты отплясываешь? Другой дуре мозги крутишь?
– Это сестра моя! – жалобно закричал парень. Тимченко смутился:
– Да?.. Ну, все равно. Так люди не поступают. Иди и женись, а то я из тебя…
– Да вы не поняли, я с удовольствием, – сказал парень еще жалобней. Он пошел выключить магнитофон и снова вернулся к Тимченко. – Я только об этом и прошу. Звоню, звоню, две телеграммы дал!
– Что ты ему объясняешь? Не унижайся, – сердито сказала сестра. – Она мизинца твоего не стоит!..
– Отстань!.. Андрей Васильевич, я ее люблю. А она не хочет. Категорически.
Дома, совершенно сбитый с толку, Тимченко допытывался у дочери:
– Но почему? Почему? Можешь ты мне объяснить?.. Парень как парень…
– Ну. Он не личность. Не нужен он мне. И вам с мамой не нужен. Только лишние хлопоты. Все равно не сможем мы с ним жить.
Андрей Васильевич помолчал, потом сказал горько:
– Ну давай, жди свою личность! Ребенка сделать – личность, а пожениться, как люди – не личность… Ты хоть понимаешь, что жизнь себе искалечила?
Наташа вдруг озлилась.
– А ты хоть понимаешь, что ничего не понимаешь?.. Буду! Буду, буду рожать! И нечего за меня беспокоиться. За себя беспокойся! Тебя спишут вот-вот, ты же отлетал почти!.. А на земле что тебе делать? Вот и будешь внука воспитывать!
– Наталья, замолчи сейчас же! – сердито крикнула мать.
Тимченко встал, хотел что-то сказать дочери, но передумал и вышел из комнаты.
– Бух! Бух! – гремело над болотом. В резиновых ботфортах, в старой кожаной куртке, Тимченко брел по хлюпающей земле с двустволкой в руках. Охота – это был его любимый отдых. Но сегодня даже охота не могла исправить настроения.
– Бух! Бух! – И, хлопая крыльями, упала на землю утка…
…Тимченко вышел к костру, который развел на сухом месте другой охотник. Этот охотник, одетый точно так же, как Андрей Васильевич, был старше лет на десять. Рядом с ним у костра сидела красивая угрюмая девушка в брюках, резиновых сапожках и нейлоновой куртке.
– Андрюша! – весело закричал сидевший у костра. – Вот нечаянная радость!.. Томочка, это мой друг, высочайшего класса летчик!
– Тамара! – без улыбки представилась девушка. Тимченко присел к костру, кивнул девушке.
– Это внучка моя, царица Тамара, – с гордостью сказал старый летчик. – А ты чего невеселый?
– По разным причинам, – буркнул Тимченко.
– Ничего, это мы исправим. Томочка, принеси, пожалуйста.
Девушка встала, спустилась к берегу озера. Там остужалась в воде бутылка водки, привязанная за горлышко к коряге.
Пока Тамара выуживала бутылку, старый летчик говорил, помешивая в греющемся над костром котелке.
– Вот, понимаешь, выросла… Красивая девчонка, хотела артисткой стать, но не потянула. По конкурсу не прошла… А теперь считает, дуреха, что жизнь пропала, конец!..
Тимченко слушал не перебивая.
– Но вообще-то, она толковая. Английскую школу кончила, и вообще, – заторопился, чтобы скорее перейти к сути, Тамарин дед. – Я ее устроил бортпроводницей. Уже год летает. И у меня просьба: возьми ее под свое, как говорится, покровительство.
– Георгий Степанович, о чем ты говоришь? – удивился Тимченко. – Все сделаю, что в моей власти…
Тамара вернулась с бутылкой. Разливая водку по пластмассовым стаканчикам, Георгий Степанович продолжал рекламировать внучку:
– Она по-английски знаешь как чешет? И поет, и разговаривает?
– Ну, петь-то у нас вряд ли придется. А вот разговаривать… Ду ю риалли спик гуд инглиш?
Тамара пожала плечами и на хорошем – гораздо лучше, чем у Андрея Васильевича, – языке отвечала, что да, действительно, хорошо говорит по-английски и любит читать английские книги.
– А где летала?
– По Союзу. А сейчас перевели в Шереметьево.
Тимченко подумал, что бы еще спросить, и ничего интересного не придумал: вообще он не очень понимал, чем может быть полезен Тамаре.
– Профессия бортпроводницы нравится?
– Нет, – спокойно ответила девушка. – Если честно, совсем не об этом мечтала.
Она держалась независимо и даже чуть-чуть высокомерно.
– А что вам нравится? На уток охотиться? – спросил Тимченко, обидевшийся за авиацию. Тамара усмехнулась:
– Это дед Егор затащил меня. Развлекает.
Тамара отошла поискать сухих веток для костра. Тимченко спросил у Егора:
– Замужем?
Тот отрицательно покачал головой. Тимченко понизил голос еще больше:
– Мать-одиночка?
– С чего ты взял? – испугался Георгий Степанович.
– Да нет, это я так… Сам не знаю…
Тимченко и экипаж снова были в кабине «Ту-154». Впереди, за стеклом, белели в синем небе легкие облака. Ничто не предвещало неприятностей. И вдруг бортинженер Скворцов и штурман крикнули почти одновременно:
– Пожар!.. Пожар!..
– Вижу и слышу. – Тимченко инстинктивно потянулся к тумблеру, но рука его повисла в воздухе. – Дым откуда-то… Похоже, что-то горит – в кабине или под полом.