Черная пехота

– У меня тут две медсестры на все отделение (надо сказать, весьма симпатичных!), кого ж я вам отдам? Как долго у вас вся эта операция в вашей, гм, клинике делается?

– Час, не больше.

– А ехать куда?

– В Мытищи.

– В пятницу вечером? Это только туда не менее часа, час там, да еще и назад столько же. Нет, не могу вам никого дать, извините. Да и зачем вам моя медсестра? Вы и так нехилые ребята, да и больной хоть как-то, но передвигается. А выписку мы вам сейчас напишем.

Еще через двадцать минут, унося с собой медицинский документ, наша троица грузилась в зеленую «таблетку». За рулем дремал водитель, еще один санитар сидел рядом с ним. Мотор взревел, и мы выехали за ворота. Сидевший рядом с водителем санитар обернулся ко мне:

– Ну, здоров, злодей! Сколько мы уже не виделись? Год, полтора?

– Год точно. На юбилее группы мы с тобой крайний раз общались. Ты еще шампанского всем подливал.

– Точно! На фиг вся эта комедия нужна была? Можешь при ребятах говорить, тут все свои.

– Я и сам-то толком не знаю, что тут за катавасия закрутилась. Подбросили мне тут в квартиру «левый» ствол и патронов кулек. И еще кое-что по мелочи. Я сначала на ментов грешил, перезвонил Максимычу, как и полагается.

– И что?

– А ничего! Максимыч сказал, что ничего не знает. А потом на звонки мои больше не отвечал.

– Ну, может, занят был или еще какие дела были?

– Я ему три дня звонил! И не только ему, между прочим!

– И что?

– То же самое. «Разберемся». А потом – тишина. Трубку не берут.

– Хреново.

– И я о том же. Менты меня все-таки закрыли, хоть я и избавился от их «подарков». Наградной ствол изъяли, стали шить какую-то хренотень. Меня Вовка вытащил.

– Черный?

– Он самый. Под подписку о невыезде. Он же посоветовал мне мотать отсель, и как можно быстрее.

– Серьезный совет. Просто так он его бы не дал.

– Да. Он того мента пробил – гнилушка. Мастер «заказух».

– Даже так?!

– Так. За мной плотно «хвоста» пустили, трубку на кнопку поставили. Даже и в палату «чудо-кровать» закатили. Так что все, что я в палате говорил, они слышали. Во всяком случае, писали.

– Твое счастье, что главврач человек правильный.

– Вадимыч – голова! И спец от бога, и душа у него чистая. Скольких ребят он с того света вынул! И скольким так помог!

– И не говори. Сейчас что делать будем?

– На «хвост» вам не сядут?

– Зае… Трудно им это будет. Саня, что там, в эфире? – обернулся он к одному из «медбратьев». Тот сосредоточенно гонял сканер.

– Чисто, Пал Петрович. Нет ничего, обычная активность.

– Миха?

– За нами машин нет. От больницы никто не вел.

– Лады, ребята. Помогите мне снять всю эту бутафорию, – кивнул я на перевязанную ногу.

– Ну ты и навертел!

– Нинкина работа. Не зря она в драмкружке в свое время гримированием занималась.

– Как же, помню. Это ж она тогда Вальку под зомби разукрасила?

– Ага. А он в таком виде утром из дому вышел…

– Было дело!

– Ну так вот, Палыч, слушай сюда…

«Скорый поезд номер сто один прибыл на первый путь. Стоянка поезда пятнадцать минут».

Потянувшись, я спрыгнул с полки и затопал к выходу. На улице гомонили бабульки со всякой съестной снедью. Купив кулек семечек, я отошел к краю платформы и достал мобильник. Абонент откликнулся с пятого гудка.

– Генрих Николаевич?

– Да, кто это?

– Котов беспокоит. Не забыли еще такого?

– Как же, как же! Забудешь тут вас! И куда ж это вы с больной ногой-то делись вдруг?

– А вам-то не все едино?

– Не все, уважаемый, не все. Вы же подписку давали о невыезде, забыли?

– Забыл. И вам тоже советую забыть.

– Напрасно вы так! Только свое положение зря усугубляете.

– Это чем же?