Циклогексан (сборник)

– Есть еще «в-шестых», – своим обычным чуть дребезжащим голоском дополнил список Терентий Семенович. – Покушение может быть спланировано и осуществлено группой скользунов из пока неизвестного нам мира с целями… ну, я тут могу накидать десяток вариантов. Сделать?

– И немедленно.

– Постойте! – встрепенулась Юлия. – Президенты должны подписать какой-нибудь важный договор?

– Только протокол об углублении сотрудничества, больше ничего. Общие фразы, никаких реальных дел. Обоим президентам эта встреча нужна только в рейтинговых целях.

Юлия разочарованно замолчала. Понятно, она хотела сузить временные рамки возможного покушения. Не вышло. Президента-гостя совсем не обязательно должны были шлепнуть до подписания им документов.

Что-то вдруг запищало. Замигал красный фонарик на предмете, зажатом в руке Фоло Робуса, который я было принял за обыкновенную зажигалку. Что ж, и на старуху бывает проруха. Мне ли не знать, что обитатели Радости не курят? Они предпочитают жевать какую-то дрянь, а не вдыхать дым.

– Движение на периферии, – сказал Фоло Робус.

Балыкин посмотрел на меня, и я кивнул: посмотрю, мол. Хотя на его месте я послал бы Степана. А на месте скользунов с Радости, прибывших сюда раньше нас, окружил бы территорию не только сигнальными устройствами, но и видеонаблюдением.

Склад, где для нас оборудовали временную штаб-квартиру, имел только один вход, он же выход – широкие ворота из гофрированного металла, откатывающиеся по направляющим, но сейчас закрытые. В воротах – узкая дверь с застекленным окошечком. Не очень удобно для штурма, но и мы внутри, как в мышеловке. Если нас уже пасет какая-нибудь из местных служб слежения за всеми и друг за другом, то руководитель ее оперативной группы наверняка сбит с толку – либо считает нас полными идиотами, либо предполагает ловушку. Пожалуйста. Думать так дозволяется. Плохо только, если он скользун или осведомлен о скользунах – тогда он способен сделать правильные выводы.

Гм. А почему, собственно, сигнализация не могла сработать на бродячую собаку? Или даже на пролетевшую ворону?

Прежде всего я нашел рубильник и обесточил складское помещение. Затем осмотрел окрестности склада сквозь окошечко и прибор ночного видения. Ночь. Пусто. Никого. Мерно качались под ветром жестяные фонари на высоко подвешенном кабеле, и вместе с ними качались тени. Кому придет в голову шляться по промзоне среди ночи? Здесь холодно и неуютно. Наверное, где-то есть и охрана, которая может выстрелить без предупреждения. Нет-нет, никто посторонний не слоняется по территории. Разве что воры, собирающиеся подломить какой-нибудь склад, но нам они не опасны…

Конечно, я не вышел наружу. Даже за дверную ручку не взялся. Я просто прикинул направление на ближайшие кусты и расстояние до них, после чего сообразил, какой из смежных с Малиной миров наиболее предпочтителен для моих целей.

Скользнул – и сразу понял, что скользнул неудачно.

Вокруг меня громыхало и лязгало. Было жарко, шипел пар, воняло железной окалиной. Мне был нужен пресловутый лесопарк или хотя бы пустырь, чтобы, перебежав куда надо, вновь скользнуть в Малину, – а я вынырнул в цехе. Мимо меня по прокатному стану с грохотом ехал добела раскаленный лист стали. Ладно… Могло быть хуже. Мог бы, скользнув, оказаться прямо внутри мартена. Веселенькая перспектива!.. Хотя если выбирать между мартеном и колонной для производства серной кислоты, я, пожалуй, выберу мартен.

Кажется, меня пока не заметили. Зато я заметил двоих – рабочего в козловом кране и диспетчера в будке. Прикрываясь прокатным станом, я перебежал на полусогнутых почти в то место, какое себе наметил. Последние шагов десять прошел, не скрываясь, и исчез, не дождавшись ничьего окрика. Возможно, меня не успели заметить. Возможно, заметили, но не обратили внимания. А что шел какой-то тип да вдруг исчез, так это глюк. Насмотришься за смену на раскаленный металл – еще и не такое померещится. Никто не захочет плодить нездоровые сенсации.

Обратно я скользнул удачно – как раз очутился в глубокой тени и притом за кустами. Хотел было сделать шаг – и понял, что шевелиться не надо. Даже дышать надо неглубоко и через раз.

Я был не один.

Шагах в пяти от меня, почти сливаясь с кустами, лежал плотный мужик в зимнем камуфляже, имея при себе устройство, чрезвычайно напоминающее автомат. Я не издал ни звука, но все же он начал поворачивать голову в мою сторону – уловил, гад, отточенным звериным чутьем мое присутствие. Может, каким-то боком правы те, кто вопреки азам оптики уверяет, что человек способен ощутить затылком чей-то взгляд?

Я вновь скользнул.

На сей раз не было никаких сюрпризов. Я не упал ни в электролитическую ванну, ни в кислородный конвертер. Я вообще оказался вдали от всяких технологий. Светило солнце – мир был сдвинут по времени, – и среди кустов акации паслись носороги…

Нет, лучше динозавры. Большие, утконосые и глупые. Дураки дураками. Ходячий мясной склад. Стадо гадрозавров с детенышами. Наверное, травоядные ящеры не обратят никакого внимания на моего Вовочку, поскольку привыкли опасаться только существ размером с грузовик. А может быть, и наоборот: встанут в оборонительный круг – и давай размахивать во все стороны хвостами. Удар хвостом отличается от капли никотина только тем, что убьет лошадь сразу, а не постепенно. Вовочке придется далеко обходить утконосых – а тут как раз из засады выскочит голодный тираннозавр… Не беспокойтесь, плохо придется гадрозаврам, а не Вовочке. Он отделается лишь совсем коротким кроссом по пересеченной местности и спешно ускользнет в Малину. Настолько спешно, что сделает это в прыжке и обрушится на бетонный пол в пустом складе. После чего отряхнется, зайдет в контору и сообщит как бы между делом: «У нас гости».

– У нас уже гости.

– Кто?

– Не представились. Чего хотят – сами, думаю, скажут. Но мы блокированы.

Никто и не подумал встревожиться. Лишь Терентий Семенович пододвинул к себе свою технику, чтобы ее можно было разом схватить в охапку. Скользуна можно убить только исподтишка; информированный скользун – неуязвимый скользун. Вряд ли те, кто нас блокировал, кем бы они ни были, сразу начнут со стрельбы на поражение. Но даже и в этом случае у нас есть уйма времени, чтобы смыться и продолжить работу в другом месте.

– Гадость эта ваша Малина, – только и сказал Балыкин.

Ставлю метку. Буду править рукопись, пока еще довольно конспективную, – обязательно порассуждаю в этом месте о связи между Малиной и Землей. Вообще-то приятно, что мы не лишены недостатков отчасти из-за того, что на нас влияет еще менее благополучный мир. Сами по себе мы не такие уж плохие. Людям это понравится. С другой стороны – непонятно, почему вороватая и не дееспособная в перспективе цивилизация Малины еще шевелится, попискивает и даже может устроить ядерную войну. Почему она давным-давно не выродилась, не развалилась? Где в коррумпированном до предела обществе стимул для борьбы с коррупцией? Запишем это в загадки. Сама Малина – дрянь, но, может, на нее положительно влияет какой-нибудь продвинутый суперфункциональный мир? Пусть так. Подвернется случай сказать об этом – скажу, а не подвернется – тоже ладно. Зато будет повод вложить в чьи-нибудь уста несколько мужественных слов о том, что, какова бы ни была матрица влияния, мы, люди Земли, будем ничуть не лучше поганых аборигенов Малины и вдобавок последними слабаками, если допустим… ну и т. д.

Пока я бегал и скользил, они существенно продвинулись. Я не стал мешать им просьбами ввести меня в курс дела, а просто начал слушать и вскоре многое понял. До десяти часов тридцати минут обоим президентам полагалось находиться в своих резиденциях: президенту Рашки – в пародии на Кремль, расположенной вдобавок не на Боровицком холме, а на Швивой горке, а гостю с супругой и целой толпой охраны – в целиком снятой гостинице по ту сторону реки. На одиннадцать часов в Кремле (ладно уж, буду называть его так) намечался дружеский ланч с пятиминутным допуском тщательно отобранных фотокорреспондентов и съемочных групп правительственных телеканалов, после чего у президентов должны были состояться трехчасовые переговоры с глазу на глаз. В четырнадцать тридцать – или, может быть, несколько позже, если переговоры затянутся, – оба президента должны выступить перед прессой с коротким обращением. В пятнадцать часов – обед. С шестнадцати до семнадцати президент-хозяин знакомит президента-гостя и его супругу с достопримечательностями Кремля на Швивой горке близ Яузы. Среди оных: Пахан-дудка, служившая некогда сигнальным устройством и накачиваемая мехами при помощи мускульной силы двухсот рабочих, и Пахан-арбалет для метания железных стрел размером с телеграфный столб (впрочем, Пахан-арбалет никогда не стрелял, а от единственного пробного рева Пахан-дудки будто бы обрушилась часть крепостной стены). В семнадцать тридцать президент-гость, распрощавшись с президентом-хозяином, прочтет часовую лекцию перед студентами университета и прямо оттуда отправится в аэропорт. Вот и вся программа. Никакого «общения с народом» на улицах, никаких открытых пресс-конференций, никаких согнанных за малую мзду бездельников с флажками вдоль маршрутов следования. Уже хорошо.

– Наиболее вероятные места покушения: открытая территория Кремля, университет и дорожные трассы, – подытожил Терентий Семенович. – Но полностью исключить гостиницу и Кремлевский дворец мы все же не можем. В последнем случае способ убийства должен быть возможно более подлым, и, полагаю, смерть должна наступить уже в самолете или даже еще позже. Гм… я бы проследил за тем, что гость пьет и ест.

– Вряд ли мы в состоянии держать это под контролем, – проворчал Балыкин. – Уважаемый Фоло, у вас есть канал связи с охраной? Нет? Не извиняйтесь, у нас тоже нет. Но предупредить охрану президента-гостя мы, думаю, сможем… косвенно, понимаете ли. Юлия, для тебя есть работенка…

Лет десять назад я вознегодовал бы: ну почему самые интересные задания Балыкин поручает не мне? Чуть позднее смирился, во всяком случае внешне. А годам к двадцати пяти понял, что самые интересные задания – те, которые требуют ума, а не только ловкости в сопровождении впечатляющих внешних эффектов.

Мы понимали друг друга с полуслова, и даже чужак Фоло Робус сразу догадался, о чем идет речь. Юлии предстояло пугать охрану при президентской кухне – сыпануть ЛСД в подливку, отравить цианидом эклер или попросту уронить капсулу с радиоактивным стронцием, убегая. Но быть застигнутой на месте преступления и убегать от охраны надо обязательно. При этом не нарваться на пулю и непременно ускользнуть из Малины вне поля зрения людей и следящих камер. Пусть ищут хоть до посинения. Главное – поймут, что система охраны несовершенна, и утроят бдительность, чего нам и надо. Большего мы, к сожалению, сделать не можем.

Юлия исчезла, а мы принялись сокращать количество вариантов. На экране ноутбука появились схемы городских подземных коммуникаций – теплотрассы, канализационные коллекторы и прочее. Коммуникации под Швивой горкой и гостиницей – отдельный и важный вопрос. Но масса всего проходила под путем следования президента-гостя. Конечно, лимузин у него такой, что его броню не пробьет и бронебойная крупнокалиберная пуля, с этой броней даже не всякая граната справится, но заложенный под дорогой фугас уделает и танк, не то что лимузин. Вот они, теплотрассы, аварийные лазы метро и, конечно, коллекторы. Невесть откуда в моей голове всплыло: «А еще они могут плыть по канализации, и тогда нам понадобится группа канализационных аквалангистов…» Наверное, цитата, но чья и по какому поводу – убейте, не вспомню. И не надо.

Далее. Снайпер. Президент-гость дивится на Пахан-дудку и спрашивает, нельзя ли устроить так, чтобы она подудела немного, президент-хозяин не рекомендует, поскольку инфразвук для здоровья не полезен, а в это время в километре от них из чердачного окна высовывается вороненый ствол… Возможный вариант? Безусловно. Поэтому мы можем не дергаться – о таких вещах президентская охрана заботится в первую очередь. Всё под двойным и тройным наблюдением, на крышах расставлены снайперы из лояльных спецподразделений, ждущие только целеуказания.

– Лояльные снайперы, гм… – в сомнении пробормотал Терентий наш Семенович.

– Не вижу способа проверить их лояльность, – оборвал Балыкин, сморкаясь в платок. – Это тупик. Университетом надо заниматься.

– А если нападение с воздуха? – предположил Герка. – Чего проще? На улице по маршруту следования невзначай устраивается пробка, скажем, рекламный щит завалится или еще что-нибудь, а в это время пилот-смертник на легком самолете, набитом взрывчаткой…

– Над городом будут барражировать истребители, – отмахнулся Балыкин. – И еще вертолеты.

– Вдобавок отнюдь не просто срежиссировать покушение данного типа, – улыбнулся Фоло Робус.

– Вот я и говорю: в первую очередь университетом, понимаете ли, надо заниматься…

– Постойте! – Меня осенило. – По-моему, мы идем логически неверным путем. В первую очередь мы должны как можно яснее понять цели и мотивы…

Балыкин зарычал. Я не дал ему шанса произнести обидные слова.

– Именно цели и мотивы! Прошу не перебивать! Если целью убийства является война между двумя державами, то президент-гость должен быть убит не как-нибудь, а способом, бросающим тень на президента Рашки и уж заодно на всю эту страну. Терентий Семенович уже говорил о максимально подлом способе. Что это означает на практике? Поставим себя на место покушающихся. Если речь идет об отравлении медленным ядом, то место не имеет значения. Кстати, я бы выбрал именно этот способ. Сукин сын президент Рашки отравил своего коллегу на дружеском обеде! Обыватель клюнет. Шум и вонь на всю Малину! Ответные действия будут приняты на «ура».

– Мы уже приняли меры, – бросил Балыкин.

– Надеюсь, они дадут результат. Далее, возможно покушение любым способом после – повторяю, после того, как президенты дружески распрощаются. Фугас. Снайпер. Камикадзе. Шахид. Купленный охранник. Киллер-пешка – студент, разыгранный втемную. Бомба на борту президентского самолета. Поражение оного самолета неизвестно кем выпущенной ракетой. И так далее. Но уже после встречи двух президентов, а не до нее и уж подавно не во время. Оцените резонанс: подлый президент подлой страны подло нанес своему чистому, аки горный снег, коллеге удар в спину!..

Терентий Семенович улыбался мне, кивая, как китайский болванчик. Фоло Робус надувал щеки. Степан и Герка аж рты раскрыли: вот тебе, мол, и Вовка Соколов, вот тебе и середнячок, звезд с неба не хватающий! Голова!

– Все равно за год не разгрести, – покачал головой Балыкин.

Да, задачка у моих героев что надо. Не хотел бы я оказаться на их месте. Предотвратить покушение, организованное неведомо кем, неведомо как и ожидающееся неведомо когда! Причем сделать это надо тайно, точно и аккуратно. Ни о каком прямом сотрудничестве с местными спецслужбами и речи быть не может. Туземцам Малины совершенно незачем знать о множественности параллельных вселенных, о скользунах и о способах целенаправленного воздействия одного мира на другой.

Мой Вовочка упростил задачу лишь на первый взгляд. Теперь он и его коллеги должны найти иголку не в стоге сена, а лишь в большой копне. Но дурная бесконечность тем и дурна, что дели ее хоть на тысячу, хоть на миллион – все равно в итоге выйдет бесконечность.

Казалось бы, сейчас должны вернуться коллеги Фоло Робуса, что рыщут по городу, – не одного же скользуна направил в Малину мир Радости! – и принести новые сведения, резко сужающие круг поиска. Хорошо бы им взять ценного «языка», а на крайний случай годится и совсем малая зацепка, в которую объединенная команда вцепится, как клещ в собаку, и начнет раскручивать. И за пять минут до покушения мои герои познают истину, вопрос будет только в том, успеют ли они вмешаться или не успеют? (Ну конечно же, успеют.)