Новая формула Путина. Основы этической политики

Рассматривая различные перспективы концепции возможной войны с Россией, я предлагаю несколько соображений:

1. Война с Россией поможет задержать надвигающийся хаос в глобальном масштабе. Большинство стран, вовлеченных в либеральную экономику и разделяющих аксиомы и институции либеральной демократии, и те страны, которые либо зависят, либо напрямую контролируются США и НАТО, будут вновь развивать общий фронт под флагом либерального Запада в его противостоянии антилиберальному Путину. Это послужит тому, чтобы укрепить либерализм как позитивную идентичность в тот самый момент, когда эта идентичность начинает растворяться в результате рассвета своей нигилистической сущности.

2. Война с Россией способствовала бы укреплению НАТО, и прежде всего ее европейских членов, которые будут вынуждены вновь рассматривать американскую гипердержаву как нечто положительное и полезное, при том что установки старой холодной войны больше не будут рассматриваться как устаревшие. Из боязни пришествия «злых русских» европейцы вновь почувствуют себя лояльными к США в качестве их защитника и спасителя. В результате ведущая роль США в НАТО будет вновь подтверждена.

3. Сегодня ЕС разваливается. Предполагаемая «общая угроза» со стороны русских может предотвратить союз от возможного раскола, обеспечивая мобилизацию этих обществ и готовность их народов вновь защищать свои свободы и ценности под угрозой «имперских амбиций» России – теперь уже Путина.

4. Украинская хунта в Киеве также нуждается в войне – чтобы оправдать и скрыть все злодеяния, юридического, конституционного и уголовного характера, совершенные во время Майдана, а также чтобы приостановить демократию, чему препятствуют юго-восточные, в основном пророссийские районы, и установить националистическую диктатуру внепарламентскими средствами.

Единственная страна, которая сегодня не хочет войны, это Россия. Но Путин не может позволить радикально антирусскому правительству в Украине хозяйничать в стране, которая имеет наполовину русское население и более половины которой составляют пророссийски настроенные регионы. Если он позволит это, с ним вскоре будет покончено на международном и национальном уровнях. Так, скрепя сердце, он принимает возможную войну. И, как только он начнет этот курс, у него не останется никакого другого решения для России, кроме того, чтобы выиграть эту войну.

Я не люблю рассуждать о стратегических аспектах возможной грядущей войны. Я оставлю это для других, более квалифицированных аналитиков. Вместо этого я хотел бы сформулировать некоторые идеи, касающиеся идеологического измерения этой войны.

Фрейминг Путина

Смысл войны против России, по своей сути, – это последняя попытка глобального либерализма спасти себя от внутреннего взрыва. Таким образом, либералы нуждаются в том, чтобы идеологически идентифицировать путинскую Россию с врагом открытого общества. Но в словаре современных идеологий есть только три основные итерации: либерализм, коммунизм и фашизм. Вполне понятно, что либерализм представлен всеми странами, вовлеченными в этот конфликт, кроме России (это и США, и страны-члены НАТО, а также Euromaidan/хунта в Киеве). Остаются только коммунизм и фашизм. Поэтому из Путина собираются сделать адепта «неосоветского реваншизма» и «возвращения КГБ». Это картинка в настоящее время продается самой ограниченной части западной общественности. Некоторые моменты патриотической реакции, исходящей от пророссийской и антибандеровски настроенной части населения (в частности, защита памятников Ленину и памятников советскому солдату Второй мировой войны, сталинские портреты и т. д.) могут подтвердить эту идею в сознании западной публики. Нацизм и фашизм слишком далеко отстоят от Путина и реальности современной России, но русский национализм и русский империализм будут вызваны к жизни в образе Великого Зла специальными разработками на Западе.

Запад из Путина делает «радикального националиста», «фашиста» и «империалиста». Это будет работать на многих западных людей. В рамках этой логики Путин может быть одновременно даже и «коммунистом» и «фашистом», так что его можно будет изображать как «национал-большевика» (хотя это слишком сложно для постмодернистской западной публики). Очевидно, что в действительности Путин не является ни коммунистом, ни фашистом, ни тем и другим одновременно. Он является политическим прагматиком в области международных отношений – вот откуда его восхищение Киссинджером, и вот почему Киссинджер симпатизирует ему в ответ. Путин не имеет никакой идеологии вообще. Но он будет вынужден принять идеологический фрейминг, который ему уготован. Это не его выбор. Таковы правила игры. В ходе этой войны против России роль Путина будет оформлена именно таким образом. И это будет наиболее интересным и важным аспектом этой ситуации.