Заповедник. Соперники Смерти

Тут же из-за дальней опушки, со стороны тропы, раздалось шумное хлопанье крыльев. Это стайка рыжевато-серых соек, спланировав почти к самой земле, пронеслась мимо избушки и, рассевшись на нижних ветках сосен, взялись наперебой кричать: кээй, кээй. Затем они, как по команде, сорвались с веток и, сделав крутой вираж, скрылись в долине ручья. Из-за угла избушки появился Дед:

– Так, робятки, начинается! Трущобные злыдни скоро явятся. Они уже с хребта спускаются.

Мы стали вглядываться в стену леса, что ограничивала поляну, там, где тропа у нашей Сторожевой башни на поляну и выходила. Так прошло несколько напряженных минут, когда профессионально дальнозоркий Кэп спокойно сказал:

– Появились… Вон чья-то рожа за деревом… вон, внизу у самого камня!

– Сейчас эта рожа из снайперской винтовки кэ-э-к пальнет… и ага! – мгновенно прокомментировал Текс.

– Ну, с такого расстояния нас и из обычного винтаря несложно перещелкать, будто куропаток, – спокойно произнес Кэп. – Здесь ведь не больше кабельтова[2 - Кабельтов – 182,88 метра.] по прямой.

– Цыц!.. Тихо все! – шикнул Дед.

Через пару минут на поляну выскочил какой-то мужичок и огляделся. Затем, обернувшись, он что-то прокричал и махнул неестественно длинной рукой. Из-за камня на поляну цепочкой потянулись люди. Увидев выходивших, Дед замер с окаменевшим лицом. Потом, посмотрев на друзей, он как-то вяло махнул рукой и пошел навстречу «злыдням».

И вот они стоят лицом к лицу. С одной стороны – трое друзей с дедушкой, а с другой… С другой – существа, которых и людьми-то назвать трудно. Только трое выглядели почти обычно. Один – в центре – огромный, глыбоподобный мужик с настолько могучей шеей, что голова на ее фоне казалась совсем маленькой. Другой коренастый, с длинными, до колен, мощными руками. Глядя на него, Док почему то подумал, что это телохранитель. Третий – державшийся несколько позади – имел совершенно нормальные пропорции тела. На нем была надета какая-то мантия или ряса – так сразу и не поймешь – с глубоким капюшоном, из-за которого лицо совсем не просматривалось. А вот другие десять… Непропорциональные – разные руки и ноги, вместо головы какие-то небольшие возвышения с крупными выпуклыми глазами и почти полным отсутствием как черепной коробки, так и, наверное, мозга. Оглядывая их, Док почувствовал подступившую тошноту, и, борясь с ней, он откашлялся и пробормотал:

О, как ты попран, жалкий род людской!
Как низко пал! Зачем ты сохранен?
Уж лучше б не рождался ты! Зачем
Так отнимать дарованную жизнь?[3 - Джон Мильтон «Потерянный рай».]

– Что ты там бормочешь, Чужак? Кто тебе разрешил вякать?! – густым басом проревел могучий предводитель.

– С каких это пор ты здесь командуешь, Калган? – спокойно спросил Дед. – Может, и мне у тебя надо спрашивать разрешения, а?

– А-а-а, Целитель!.. Заступничек… Здесь или не здесь, но ты тоже ответишь за все! – снова пробасил предводитель.

– Вот и скажи, с чем пожаловали, какие у вас к нам вопросы? Может, кто из вас заболел, или исцелить кого надо, – так же невозмутимо, с легкой издевкой произнес Дед.

От этих слов Калган дернулся. Тут же к предводителю подскочил Капюшон и что-то зашептал на ухо. Тот, отклонившись назад, внимательно выслушал шептуна и процедил сквозь зубы:

– Я забираю вот этих троих. Они вчера убили моего брата – вот он убил! – и показал пальцем на Дока. – Они убили еще четверых моих лучших людей… Они должны ответить за это!

– Погоди, Калган, спешишь, однако. Ты же сам знаешь, что это твои люди напали на моих гостей, и они просто защищались.

– Твоих гостей, – прошипел Калган, – с каких это пор ты стал защищать всяких пришлых оборванцев? – Текс, услышав эти слова, уже открыл рот, собираясь что-то сказать, но Дед положил ему руку на плечо и ответил:

– С каких пор? А с тех пор, как их принял Заповедник. И ты сам знаешь, что это значит, и знаешь, чего это здесь стоит!

– Чего стоит, чего стоит! – зловеще процедил Калган. – Да мне плевать на это. Вот без него, – и он снова указал на Дока, – я отсюда не уйду.

– Калган, – продолжил Дед, – ты же сам понимаешь, что твои люди вчера мало того, что напали на гостей, но они это сделали в Заповеднике. В Заповеднике! – многозначительно повторил Дед. – По всему выходит, что отвечать придется не ребятам и не мне, а твоим людям и тому, кто их послал… И ты это знаешь, – упрямо повторил Дед.

Услышав такие слова, Калган побагровел, и всем стало понятно, что предводитель находится в последнем градусе бешенства. Он уже открыл рот, чтобы отдать команду, но тут телохранитель неожиданно для всех запустил свою длинную руку за спину и резко взмахнул ею… И тут, как вчера, все замерло! Для Дока замерло…

Док неторопливо оглядел неподвижных мутантов замершего с открытым ртом Калгана, его телохранителя, оставшегося в той же довольно нелепой позе с выброшенной вперед рукой. Потом Док увидел, что в его сторону по воздуху плывет большой и, наверное, тяжелый нож. Нож плыл очень медленно, плыл рукояткой вперед. Док отвел взгляд от ножа и глянул на Деда. Тот, так же, как все, был абсолютно неподвижен. Переведя взгляд на висевший прямо в воздухе нож, Док увидел, что тот, приближаясь, очень медленно вращается. Прикинув скорость движения, Док понял, что когда нож повернется острием вперед, то окажется как раз перед его лицом! Он отступил немного в сторону и, протянув руку, легко, прямо в воздухе взял нож за рукоять, крепко сжав ее в кулаке. Однако нож, по инерции продолжая движение, потянул руку Дока назад, и только когда рука вытянулась на всю длину, движение ножа удалось остановить. И тогда Док неожиданно для себя, продолжая обратное движение, с силой метнул нож туда, откуда он прилетел! И все кончилось… Док только успел увидеть, как телохранитель запрокидывается на спину, а из его правого глаза торчит рукоятка тяжелого метательного ножа! Ножа, рукоятка которого секунду назад была в его, Дока, руке.

В этот же миг ошеломляющая слабость и какое-то внутреннее опустошение настигли его, и он, почувствовав сильную дрожь в ногах, опустился сначала на колени, а потом и вообще упал лицом вперед, в мягкую высокую траву поляны.

Глава 7

К Хозяину…

Тяжелое полено с сочным звуком упало в метре от ноги Дока, бесцеремонно вернув его в реальность. Из-за высокой груды колотых дров выглядывало потное, но довольное лицо Кэпа:

– Док, ты не уснул ли, часом? А то скоро обед… Вон наш повар уже супчик сварил, правда, там у него в ведерке еще что-то булькает…

Текс, увидев, что все выжидающе смотрят на него, показал издали кулак и замахал рукой: мол, рано… когда надо, сам позову.

– Может, складывать начнем, а? – спросил Док, кивнув на солидную гору поленьев. Кэп подумал пару секунд:

– Не, потом! Пойду, пожалуй, ополоснусь… пообедаем… отдохнем, а там уж спокойненько и сложим.

Док согласно кивнул головой и стал пристально смотреть на лежащее рядом полено. Полено дрогнуло, один его конец приподнялся, а затем оно само собой покатилось в общую кучу, глухо постукивая по мерзлой земле.

– Эй, эй, – прикрикнул на него Кэп, – колдун хренов, а ну-ка прекрати свои штучки!.. Тебе что дедушка говорил, а? Ишь… разозорничался!

– Все, не буду, не буду, – ответил Док, чувствуя выступившую на лице испарину, и снова откинулся на стенку избушки.

«А ведь впервые мне это удалось без большого напряжения и предварительного настроя. Просто подумал, потом захотел, и полено поползло в сторону, – размышлял Док, – однако сердечко от такого усилия заколотилось, как заячий хвостик, и в пот бросило. Проще было встать и зашвырнуть полено руками – меньше усилий и для здоровья полезнее…»

Так, думая о своих открывшихся способностях, Док снова мысленно вернулся к бурным первым дням жизни в новом мире – Замирье! – горько усмехнулся он. Сколько же раз ему потом виделся тот медленно летящий нож – и во сне, и наяву с открытыми глазами. Рука Дока до сих пор помнила эту шершавую рукоятку, ощущала холодную тяжесть оружия.

Тогда этим броском ножа встреча и закончилась. Переговорщики ретировались каждый в свою сторону: Дока унесли в избушку, а Калган с Капюшоном умчались назад, в Трущобы, оставив убитого лежать на поляне. Кэп с Тексом сначала всполошились, глядя на упавшего Дока, ибо они так и не успели ухватить взглядом и потому не поняли, что же произошло и как вдруг у телохранителя в глазу появился ножик. Потом в избушке Дед оглядел Дока и сказал, что он просто спит, через часок встанет, и в двух словах рассказал ребятам, что же на самом деле произошло.

Док тогда проспал около двух часов – глубоко, без сновидений, и проснулся, лишь когда Кэп принялся его настойчиво будить:

– Вставай, герой, завтрак готов… Док!.. Вставай же!..

– Ага, встанет он, как же, – со смешком встрял Текс, – он ведь, как Илья Муромец, после подвига будет спать тридцать три года и три месяца, силы копить. Слушай, – вдохновенно спросил Текс, – а может, сказки и не врут, а? Может, в древности богатыри тоже противодействовали разной там магии и колдовству, а потом годами лежали, сил набирались… или сами были колдунами и магами, а? Вон, видишь, наш Док всего-то и делов, что малюсенький ножичек поймал на лету и пырнул им… нехорошего человека… Так и то дрыхнет без задних ног уже пару часов… Ну и пусть дрыхнет… нам больше достанется, – с явной подначкой продолжил Текс и провоцирующе загремел крышкой котелка… По комнате разлился запах самой взаправдашней ухи. Док открыл глаза и рывком сел. Все трое уже сидели за столом и, улыбаясь, смотрели на него. Обед – вернее, поздний завтрак – прошел в какой-то спокойной, даже веселой, дружеской обстановке. Впрочем, Кэп, как всегда, больше молчал, лишь изредка вставляя короткие реплики. Дед, против обыкновения, явно был в хорошем настроении и частенько похохатывал шуточкам Текса, который, в свою очередь, чувствуя внимание слушателей, старался вовсю! Он успевал и шутить, не закрывая рот, и не отставать от других едоков. Док, чувствуя зверский голод, уписывал за обе щеки, улыбаясь шуточками и хохмам Текса. Позавтракали. Кэп поерзал на табуретке и осторожно спросил:

– Деда, а в вашем мире курево случайно не водится? А то аж уши пухнут.

– Да почему не водится? Очень даже водится. Вон в Трущобах порой курят такую отраву… Я-то никогда не курил… Ладно, погодь, где-то было, пойду гляну, – и Дед пометелил в свой сарайчик. Пропадал он там минут пятнадцать, пришел пыльный, но довольный и протянул Кэпу пачку.

– Боже мой, дедушка, где ты раздобыл такую древность? – В руках Кэпа оказалась пачка настоящего «Казбека», в плоской картонной коробочке, которую мы все стали с ностальгией разглядывать.

– Точь-в-точь такие же мы начали курить в пятом классе, ну, помнишь, когда девчонки на нас наябедничали, и потом родителей вызывали в школу, – уточнил Док.

– Еще бы не помнить, – довольно щурясь, прошепелявил Кэп, прикуривая папироску, – только вас выпороли, и вы завязали с куревом, так и не начав, а вот я – нет. – Кэп затянулся, глаза его затуманилась. – Красота! Спасибо, деда!

– Так… курить на улку, нечего избу поганить! – прикрикнул тот, и мы высыпали на скамеечку, под теплое, хоть и сентябрьское солнце. Кэп сначала дымил как паровоз, остальные – переваривали завтрак. Потом, накурившись, он аккуратно загасил папироску и сказал, обращаясь к Деду:

– Ну что, отец? Коль мы оказались в твоем мире, где нам, может быть, придется прожить оставшуюся жизнь, поговорим? Рассказывай, знакомь с твоим миром… Замирьем, иначе мы не сможем найти дорогу домой, куда мы все-таки очень хотим вернуться.

– Мы будем пытаться искать эту дорогу – пока живы или пока останется хоть капелька надежды. У нас дома остались близкие, – перебил Кэпа Текс.