Не робей, лохматые!

Сашка повернулся к ней в изумлении.

– Ты-то откуда всё это знаешь?!

– На собрания надо ходить. Старики рассказывали.

Из расщелины вдруг посыпалась труха, трава и ветки, столбом поднялась пыль, а затем в темноте раскрылся жёлтый глаз рептилии с вертикально вытянутым зрачком.

– Это кто тут у нас такой умный? – с интересом спросил Дениска.

– Свои, свои! – Сашка без церемоний оттеснил его в глубь расщелины и вошёл следом.

– Заводи! – обернулся он к Танюшке. – Здесь и остановимся.

Посреди тесной пещерки, в узком луче света, падающем от входа, переминался с ноги на ногу небольшой динозаврик, обросший мятыми со сна перьями.

– Что значит, заводи? – с беспокойством переспросил он. – Что значит, остановимся?! Здесь вам не гнездо! Это, на минуточку, анабиозная камера! Биологически стерильная зона и строгий карантин!

И он чихнул, подняв облако пыли от собственных перьев.

– Ладно, Дэн, не шипи! – отмахнулся Сашка, принимая от Танюшки малышей по счёту. – Родителей у них съели, – добавил он вполголоса, наклонившись к ушной перепонке Дениса. – Вникай в положение!

Денис тихо присвистнул.

– Кто съел?

– Кто! Родня твоя! Хозяин жизни! Чтоб они все повымерли!

Денис насупился.

– Сиротки, значит…Что ж вы сироток от одного динозавра к другому привели? Я, между прочим, тоже теропод!

– Ой, ладно! – поморщился Сашка. – Какой там теропод! Знакомьтесь-ка лучше. Это Танюшка, невест… кхм-кхм! – соседка моя. А это, Таня, самый страшный местный динозавр – Денис Микрораптор. По прозвищу – Чудо в перьях. Мы с ним ещё до Беды познакомились. Язык у него, правда, змеиный, но ты на это внимания не обращай. Доброе слово он тоже понимает. Особенно, если тяпнуть его за хвост, как следует.

– Тяпнул один такой! – гордо рыкнул Денис, явно распуская перья перед Танюшкой. – А что, гости дорогие, вы случайно поесть ничего не принесли?

– Не до того было, – нахмурился Сашка. – Говорю же, хозяин за нами по пятам! Если бы дед его не отвлёк, мы бы сюда не добрались.

– Кстати, хорошо, что напомнили, – сказала Танюшка. – Малышей пора кормить.

– Ням-ням!!! – в один голос подхватили долгопятики, стремительно ухватившие суть разговора.

– Ну, знаете, мои млекопитающие друзья! – возмутился Денис. – Это как-то несерьёзно! Пришли без предупреждения, разбудили посреди карантина, ворвались и тут же требуют ужин! Что я вам могу предложить, если сам года три не выходил на промысел, не добыл ни грамма протеина? Все, что осталось припасённого в норке, чтобы при пробуждении заморить червячка – вот эти старые, сушёные… Эй! Эй! Вы что делаете?!

Но долгопятики уже с хрустом доедали последние крошки так и не заморенного Денисом червячка. Наевшись, они сразу повеселели, немного попрыгали по норе, поднимая пыль, а затем легли спать, забравшись под тёплые пушистые перья микрораптора.

– Превосходно! – мрачно прошептал тот, стараясь не разбудить малышей. – И сколько же эта идиллия будет продолжаться?

– Под утро схожу на разведку, – сказал Сашка, зевая. – Если хозяин убрался, попробуем проскочить с выводком в наше село…

– А если не убрался? – с тревогой спросила Танюшка.

– Ну… хоть еды постараюсь добыть. Как тебе такой план?

– Годится, – Танюшка вдруг как-то по-особенному сверкнула глазами. – А знаешь, ты ничего, толковый. Как моя тётка говорит – харизматичный. А я-то думала, сосунок ещё…

Она улыбнулась.

Сашка сразу почувствовал себя на седьмом небе от счастья.

– Так, может, это… – неуверенно начал он. – Я же к тебе тоже…

– С любовью идите на площадку! – заявил сквозь сон Дениска. – Детей мне перепугаете!

Сашка быстро убрал лапы.

– Спи давай, любака! – шепнула ему Танюшка, укладываясь в углу. – Отложим до лучших времён…

– Это какие ж такие, лучшие? – спросил Сашка с лёгкой обидой.

– Кайнозой, – произнёс во сне Дениска. – Миф о загробной жизни…

Однако, события этой ночи показали, что кайнозой пока не наступил.

Едва в расщелине скалы забрезжил серый свет, как страшный удар потряс жилище микрораптора. Перепуганные обитатели гнезда вскочили на ноги и сразу увидели, что выход стал гораздо шире. Огромная лапа пролезла в него и, вонзив когти в стену пещеры, одним движением пропахала глубокие борозды. С потолка посыпались камни. Маленькие долгопятики в ужасе завизжали. Танюшка с Сашкой инстинктивно схватились друг за друга.

А лапы матерого Короназавра уже работали без остановки, быстро расширяя вход. Часть стены рухнула и в образовавшейся дыре показалась зубастая морда.

Нет, не страх овладел Сашкой, а обидное до отчаяния сознание собственного бессилия. Что, ну что можно было сделать?! Как остановить эту гору мяса и костей, когда каждый её зуб был больше взрослого долгопята?! Эти огромные лапы, продолжавшие разрывать мягкий известковый свод, считались, между прочим, у динозавров маленькими изящными ручками. При такой-то морде! Вот у Дениски его покрытые перьями руки были длинными, сильными – но это только по сравнению с его же тщедушным тельцем. И всё-таки он был динозавр…

– Эй, ты! – рявкнул Дениска, наступая на короназавра, – Ты на кого наезжаешь, чувырла юрская?! А ну слинял отсюда, рыбья кровь! Загоню, как меганевру под папоротник! Только тронь малолеток!

Он вдруг высоко подпрыгнул, взмахнув сразу всеми своими перьями, бросился короназавру прямо в морду и клюнул его в глаз. Гигант взвыл, но мотнув головой, тут же ловко схватил Дениску на лету зубами. Раздался короткий хруст, несколько пёрышек закружились в воздухе. Динозавр презрительно сплюнул маленькое тельце микрораптора в пропасть – для него это была даже не закуска – так, муха.

– Дениска! – отчаянно завопил Сашка и бросился на короназавра, не думая больше ни о каком плане. Его толкала вперёд одна запредельная, выжигающая сердце ярость и жажда отомстить за мёртвого друга. Он оскалил зубы, он выпустил когти и нанёс удар, сам не зная, куда.

И словно что-то вдруг взорвалось прямо перед ним. Огромная масса льда, снега и камней – говорят, такая как раз и врезалась в Землю, явив Беду – обрушилась на короназавра, смяла, сломала, вместе с площадкой и унесла за собой вниз, в ревущий поток. Перед разрушенным входом в пещеру остался только узенький карниз. И на этом карнизе, с любопытством заглядывая в пропасть, стоял… дед!

– Примещательный шлучай, – сказал он, отчаянно шепелявя. – Никогда мне еффё не приходилось так поработафь щелющтями, грызя лёд. Правда же, ребятуфки?

– Эт тощно! – раздались голоса сверху.

Сашка задрал голову и увидел, что козырек, нависавший над площадкой, исчез, а на ровном, как по линеечке, обгрызенном краю ледника стоят сотни его односельчан – долгопятов. Неизвестно откуда появились Ксения с Верой – Сашкина и Танюшкина матери. Они тут же принялись осматривать и голубить перепуганных малышей.

– Штош, – сказал дед, – кажется, я вовремя поспел с подмогой…

У Сашки подкосились ноги. Он сел на землю и заплакал.

– Ну, будет тебе, – дед похлопал его по спине. – Зато ты теперь знаешь, в чём наш секрет выживания. Мы, млекопитающие, не вымерли, потому что умели ждать, терпели и холод, и голод, умели обходиться малым, кровь имели горячую, малышей своих никогда не бросали, а главное – жили обществом, а не каждый за себя. Вот так и потомкам своим расскажешь. Поколений впереди – как песка. А законы всегда одни…