Оценить:
 Рейтинг: 4.6

Свободное падение

<< 1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 16 >>
На страницу:
5 из 16
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Швед кивнул:

– Отличный вопрос. А главное – своевременный. Ты видел полотно на входе?

– Да.

– Его повесили после того, как на одной из башен – это тут так высотные здания зовут – мы обнаружили лежку снайпера. Он, видимо, пришел на рекогносцировку, но не знал, что у нас есть прибор, засекающий оптику. Работает он круглосуточно. С другой стороны, мы тоже облажались – взять его не смогли, спугнули. Тысяча сто метров.

Сэммел присвистнул.

– Солидно.

– Местные, автохтонные народы – почти все отличные снайперы, с детства держат оружие в руках, но дело не в этом. Нас всех заказала чеченская община.

– Чеченская община? – Сэммел подумал, что ослышался.

– Точно, она самая. Вообще-то там не только чеченцы, но мы их называем всех одинаково: чеченская община. Русские в свое время наняли их для работы на месторождениях, потому что так было дешевле. А часть – переехали сюда сами, начали здесь заниматься бандитизмом. Эксон Мобил с ними настрадалась, хотела вышибить к чертовой матери – так они устроили митинг, сукины дети. А местный комиссар ЕС пригрозил, что если их не наймут обратно, то Евросоюз введет санкции против Эксон Мобил. Такие вот дела. Пока забирай этот компьютер, я тебе поставил доступ в центральный файл. Вон там комната отдыха, садись и читай. А я тут пока порешаю…

* * *

После часа с лишним, проведенных в изучении центрального файла, содержащего данные по системам и процедурам безопасности, применяемым в регионе, и участия в оперативном совещании, Сэммел почувствовал, что еще немного – и голова его точно взорвется.

Все началось в 2017 году – по злой иронии судьбы ровно через сто лет после начала русской коммунистической революции. К власти совершенно неожиданно пришли прозападно настроенные политики, поддержанные ЕС и Соединенными Штатами Америки. Они провозгласили намерение идти по пути превращения России в парламентскую демократию западного типа, свободу слова, решимость бороться с коррупцией. Прошли массовые аресты коррупционеров прежнего режима – по сведениям, предоставленным западными спецслужбами, данные были полные и вполне достаточные для обвинительных приговоров в любом суде. Тогда же Россию, видимо, по каким-то негласным договоренностям немедленно приняли в ЕС и пообещали до 2020 года принять в НАТО. Но с одной оговоркой – если у России не будет территориальных проблем и конфликтов.

Новая властная команда принялась решать проблемы с поразительной быстротой и вот на этом-то как раз и срезалась. Сам Алекс Сэммел был русским, причем русским и по отцу и по матери, и хорошо понимал, что произошло. Сначала был огромный энтузиазм, который поутих с тех пор, как Японии отдали острова в обмен на заключение мирного договора. Но это было еще не катастрофой. Катастрофой стало то, когда новое правительство приняло решение о превращении России в асимметричную конфедерацию – с предоставлением кавказским республикам и, по настоятельной просьбе, Татарстану, Башкортостану и Сибири статуса членов Союза. Слово «конфедерация» не произносилось, за основу политического устройства был взят Евросоюз: единая валюта, отсутствие границ, единые стандарты, свободное перемещение рабочей силы и капиталов, общее политическое руководство и, в отличие от ЕС, единая армия, то, о чем европейцы так и не смогли договориться. При этом сильные национальные республики, большая часть налогов остается на местах, свобода политических партий и блоков, сильная местная полиция при одновременном наличии полиции федеральной и жестком разграничении полномочий. То есть национальным объединениям был предоставлен фактически независимый статус, но под сильным общим зонтиком безопасности. Чем-то эта политическая структура напоминала даже не ЕС, а США, но ее реализация почти сразу привела к катастрофе.

Сразу взорвался Кавказ. Кавказские квазигосударства моментально объединились в непредусмотренный политической конфигурацией единый блок – Конфедерацию горских народов Кавказа. Этот блок моментально заявил права на Ставропольский край, Кубань и Ростов-на-Дону как на исконные кавказские земли. При этом чисто кавказская и в то же время христианская Осетия заявила о готовности сражаться против КГНК до последнего осетина, а Кабардино-Балкария раскололась и полилась кровь. Сидевший в Москве Высокий комиссар ЕС Альваро Беннетт не только не оценил всю опасность ситуации, но и приветствовал «пересборку Кавказа». Почти сразу начался исход русских, они собирались как раз на Ставрополье и на Кубани, где получали оружие и вступали в этнические вооруженные формирования. Вместе с ними ушли и те из кавказцев, которые служили в России, в том числе в Чечне и Дагестане. И все они тоже взяли в руки оружие.

На этом – на европейском пути России можно было ставить крест. Алекс Сэммел отлично понимал, чего никогда не простят и не поймут русские: слабости. Вероятно, конфликт на Кавказе можно было как-то урегулировать. Тем более что сменивший темпераментного и восторженного испанобританца Беннета на посту Высокого комиссара ЕС немец Хайнц Грубель недвусмысленно заявил, что продолжение дестабилизации Кавказа и Предкавказья со стороны отдельных лиц может повлечь за собой операцию по наведению мира с участием сил НАТО. После первой же поездки в кризисный регион он фактически предъявил ультиматум, и большая его часть касалась Кавказа: распустить нелегитимные органы власти, немедленно разоружить все незаконные вооруженные формирования, сдать оружие, допустить в регион международных инспекторов и следователей для расследования случаев преследования, убийств и геноцида, прекратить поддержку радикального ислама, оказать содействие в задержании лиц, исповедующих агрессивный ислам и виновных в уголовных преступлениях. Для любого, кто знает Кавказ, было понятно, что требования эти невыполнимы, и для кавказца пойти на такое – значит перестать быть кавказцем. Вместо ответа начались новые акты насилия, а потом – взорвалась Москва. Нового, проевропейски настроенного президента страны буквально разорвали в районе Останкино, куда он пытался прорваться для того, чтобы обратиться к народу. Вакханалия расправы с мгновенно ставшей ненавидимой властью превратилась в межэтнические расправы с большими человеческими жертвами. Пришедшее к власти военное правительство объявило о выходе из ЕС, объявлении на всей территории страны режима чрезвычайного положения и аннулировании всех, взятых предыдущим правительством международных обязательств. Практически сразу после этого Кавказ и Татарстан объявили о своей полной независимости, Татарстан вдобавок о том, что желает быть членом ЕС по-прежнему, а по стране прокатились погромы, грабежи и межэтнические столкновения.

Что же касается их миссии – правительство России в 2018 году разделило «Газпром», вернуло активы «ЮКОСа» и провело ряд международных тендеров на разработку месторождений севера России и Сибири. Все их выиграли международные компании, так называемые «мейджоры» нефтяного рынка. После начала беспорядков в России цена на нефть за несколько дней возросла с двухсот десяти до двухсот сорока, а потом и двухсот пятидесяти долларов за баррель. Потом нефтяники пришли к новому правительству России и сказали, что бизнес есть бизнес и они готовы платить на тех условиях, о которых договоримся, и не важно кому. В итоге выплаты в пользу российского правительства были повышены, что в условиях резкого роста цен на нефть проблемы не составило, а в Россию были приглашены компании по обеспечению безопасности. Не просто так представители Кавказа, чью нефть (чеченскую) российское правительство заблокировало, заявили, что ответят волной терроризма по всей России и прежде всего на сырьевых приисках, если их требования не будут выполнены. В том числе и территориальные – они почему-то считали, что Кубань и Ставрополье являются горскими территориями. Сразу после этого, с согласия русских, охрана была значительно усилена, сюда перебросили специалистов с боевым опытом. Собственно говоря, на юг ехал Густаффсон – он получил назначение менеджером на Ставрополье, где концентрировались нефтяные объекты, связанные с разработкой огромных, недавно открытых месторождений Черного моря. И если Сэммел хорошо знал своего друга (а подружились они еще в Афганистане) – кое-кого ждали нелегкие времена.

Но это общее, а теперь – частности.

В городе была русская власть и были законные силовые органы: полиция, в том числе отряды особого назначения, так называемый ОМОН. С ними было налажено некое сотрудничество, суть которого не особо раскрывалась, – но опытный Сэммел знал, о чем речь. Либо это деньги, либо информация и предоставление ресурсов. Ни один опытный менеджер не упустит возможность сделать работу чужими руками: ведь, в конце концов, заказчику плевать, кем именно сделана работа, главное, что она сделана. Так они работали и в Таджикистане, и в Туркменистане, и в Казахстане. Если русские здесь продажны – значит, они получают деньги, если нет – значит, помощь и информацию. Надо не забыть спросить – как именно организовано взаимодействие: это очень ценный актив.

В городе была и нелегальная власть. Так называемые «общины». Это было, нельзя было прятать голову в песок: надо было признать это и работать. Это было в Ираке, в Афганистане – да везде. В Ираке Петреус сбил наиболее опасную волну насилия в 2007–2008 годах хитрой политикой – он начал вооружать не меньшинства, а большинство, и более того, начал платить, платить хорошие деньги за отсутствие актов насилия и самостоятельное, без привлечения американцев обеспечение безопасности на своей территории. Так и тут – общины это не власть, но это самостоятельная сила со своими требованиями и интересами и с ней надо работать. Судя по данным из центрального файла, далеко не все в общине были радикальными исламистами, многие имели чисто экономические интересы – деньги, найм представителей их народа, которые явно будут платить общине, заключение контрактов на снабжение и обеспечение нефтяников продуктами, ГСМ и прочим. С другой стороны – из данных Густаффсона можно понять, что наиболее радикальная часть общины не только не подчиняется умеренным, но и терроризирует их, вымогая деньги на джихад. Это называется «закят». Мусульманин – плати закят. Не мусульманин? Тогда плати джизью. Как написал Густаффсон, джизью пытались наложить и на него (совсем оборзели!), платить он категорически отказался. Скорее всего, инцидент со снайпером был связан именно с этим.

Отмечалась и террористическая активность. Все то же самое – «Аль-Каида», Хизб ут-Тахрир, Шура Имарата Кавказ – нового протогосударственного объединения, признанного террористическим. Концентрировались общины радикалов прежде всего в городах, состояли из молодежи. Что самое худшее – до тридцати процентов численности таких вот «городских джамаатов» составляли этнические русские.

Регион был сложным. Один человек, менеджер региона, в данном случае Ларс Густаффсон, отвечал за состояние дел с безопасностью в целом регионе, по размерам большим, чем его родная Норвегия. Горы, низкорослый, но вполне способный скрыть человека лес, болота, северная степь, так называемая «тундра». Несколько небольших городов, построенных русскими для освоения этого края, и что самое плохое – сильно разбросанные по местности объекты нефте– и газодобычи, которые надо было охранять. И объекты трубопроводной инфраструктуры. Судя по данным центрального файла, Густаффсон построил свою работу по охране большей частью на взаимодействии невооруженных гражданских БПЛА и вооруженных самолетов, примерно таких, как тот, на котором он летел. То есть БПЛА дежурит над местностью, отмечает угрозы, при их наличии вызывает вооруженный самолет. Новейший «MC130» Combat Spear вооружен 30-мм пушкой «Бушмастер» и ракетами, тот самолет, на котором летел он – 20-мм «Эрликоном», при том он раза в три меньше, чем «сто тридцатый» транспортник, и стоимость летного часа меньше раза в три-четыре и раз в десять меньше, чем у вертолета. Таким образом, получается максимальный эффект при минимальных стоимостных издержках: если ты не служишь в армии, а работаешь на частную военную компанию, то о таких мелочах задумываться надо. Проблема только вот в чем: такой подход никак не решает проблему городского терроризма. А ее надо решать.

Городской терроризм…

Из центрального файла он видел, что практически все службы сознательно вынесены за пределы города. Нефтяники живут рядом с месторождениями, там возведены защищенные жилые городки. В офисах – минимум персонала, только самый необходимый минимум, тем более что и за работу здесь надо платить двойное, если не тройное жалованье. Но проблему это не решает, Сэммел это отлично прохавал на примере Казахстана и Узбекистана. Ошибка одна: ты отгораживаешься от какой-то части населения стеной и делаешь вид, что ее нет, что у нее нет интересов, прав, что все, что между вами общего, – то, что вы живете в одной стране. И все проблемы, трудности, неприятности, которые есть у этой части населения, тебя не касаются. Но чем выше стена, тем сильнее копится ненависть. И при встряске – а она рано или поздно будет – стена рухнет, и ты останешься с этими людьми один на один. Вот что будет…

Так и Центральная Азия. В Афганистане к власти пришли талибы, исламистские боевики из центральноазиатских государств получили и помощь, и защищенные базы, и вооруженных сторонников… и все начало сыпаться как карточный домик.

Все. Одно за другим. Саморазрушающийся механизм, нисходящая спираль, самосбывающиеся негативные прогнозы. Рушится одна страна, тут же освободившиеся от работы, от всего человеческого местные хватают оружие и бегут «помогать» соседям. Моментально во все стороны расползаются беженцы, сами по себе крайне взрывоопасный материал… и вот все это начинает напоминать натянутый в руках кусок ткани, на который капают кислотой. Дыры расширяются, сливаются постепенно в одну и…

По-моему, еще лидер большевиков Владимир Ленин предупреждал: нельзя считать себя свободным от общества, в котором ты живешь. Это предупреждение все давно забыли…

Городской терроризм… что же с ним делать. Для того чтобы справиться с ним, нужны опытные контрразведчики и хорошая группа быстрого реагирования, способная оказаться в месте, где собрались боевики, и справиться с ними. Он сам себя опытным контрразведчиком считать не мог, но опытным контрразведчиком был майор Итан Блэк, который умер у него на руках в Узбекистане. А он работал в его группе несколько лет и, по крайней мере, знает процедуру, то есть порядок действий.

Городской терроризм…

С легким шорохом открылась дверь – это был Густаффсон. Сам Сэммел сидел в комнате отдыха и знакомился с делами, чтобы не мешать…

– Поехали…

* * *

Нормальных гостиниц международных сетей в Сургуте не было – и Сэммел, по совету Густаффсона, заселился в гостиницу Обь, расположенную в центре города, около нее был постоянный полицейский пост, и внутри охрану несли вооруженные частные контрактники. Большая часть гостиницы, несмотря на понятные обстоятельства, была заселена: здесь селились приезжие иностранные гражданские специалисты и специалисты по безопасности. Номер стоил сто сорок тысяч рублей в сутки, это примерно четыреста долларов – приличная цена даже по меркам столицы. Одноместный однокомнатный номер – двухкомнатные давно разобрали. Сэммел, по совету своего друга, пока заплатил за десять дней – потом видно будет. Густаффсон сказал, что далеко не факт, что придется держать номер: если будешь ездить по объектам, то это затянется и на это время номер лучше освободить. Администрация с удовольствием приняла плату долларами США.

Дверь в номер можно было вынести пинком, и это Сэммелу не понравилось – в конце концов, он был в Душанбе во время погромов шестнадцатого года и знал, что это такое. Алекс Сэммел сходил в душ – горячая вода, к удивлению, была, может, у отеля собственный котел – и почувствовал себя намного лучше. Переоделся – у него был при себе дешевый, но более-менее приличный костюм на выход. «Глок-19» в кобуре ДеСантис и два запасных магазина заняли свое законное место на шикарном ремне из бычьей кожи с двойной прострочкой, стоившем едва ли не больше, чем костюм. В отличие от брюк, ремень для постоянного ношения оружия должен быть хорошим, и экономить на нем не следует…

Переодевшись, Алекс Сэммел достал небольшой, карманный инструмент, приготовил отвертку и начал обыскивать комнату. Телефон в номере он сразу отключил, отвернул розетки, посмотрел по углам, на карнизе. Опыт Фермы – лагеря подготовки агентов ЦРУ – давал о себе знать. Никаких жучков он не нашел, но это не значит, что их нет. Подслушивать могут через окно, через батарею, неотключенный стационарный телефон – готовое подслушивающее устройство. Может быть, он еще не привлек внимания, может быть, не успели поставить – он был привередливым клиентом и согласился только на третий номер, который ему предложила администрация. Как бы то ни было – все, что мог, он сделал, а теперь хотел есть. Уходя, он повесил табличку «не беспокоить» и зажал в косяке обрывок нити – возможно, незваные гости его и не увидят…

Перед уходом он посмотрелся в зеркало. Из зеркала на него смотрел ничем не примечательный мужчина, лет сорока, возможно, сорока с небольшим. Незастегнутые пуговицы и короткие рукава пиджака, пуговицы вместо запонок на рукавах рубашки указывали на профессионального стрелка. Глаза были спокойными и усталыми, и лишь намертво въевшийся в кожу загар да ранняя седина выдавали в нем человека «с биографией»…

На первом этаже, как это обычно и бывает в ресторанах Восточной Европы, был ресторан.[11 - На Западе обычно ресторан делают наверху или в пристрое к отелю, но не на первом этаже. Ресторан должен быть чем-то интересен, ведь это сам по себе великолепный источник дохода для отеля. Хотя бы видом на город.] Говорили, что раньше здесь это называлось «столовая» и сюда не пускали тех, кто не живет в отеле, но теперь это был ресторан, и сюда пускали всех. Ларс Густаффсон сидел в самом углу и с аппетитом что-то ел. Увидев Алекса, махнул рукой:

– Присоединяйся. Так как ты новичок, я заказал и на тебя.

Мясное блюдо на вид выглядело отлично, хотя и остыло…

– Что это?

– Медвежатина. Бифштекс из медвежатины. У русских плохо получается готовить мясо, а вот само мясо просто отличное. Попробуй, настоящая медвежатина.

Алекс вспомнил, как едят в Европе. Американцы сначала разрезают все мясо на небольшие куски, после чего откладывают в сторону нож, берут этой же рукой вилку и едят. Европейцы орудуют одновременно ножом и вилкой, отрезая мясо по кусочку и съедая его. Это надо уметь… а долгие годы в местах, где и про салфетку-то не знают, отрицательно сказываются на манерах.

Впрочем, кусок был жесткий, но без жил и в меру прожаренный. И с необычным соусом. Что-то это напоминало американский стол, не европейский. Большие порции, примитивная, но вкусная еда. Алекс уезжал из России, когда ему было шесть с чем-то лет, и почти не помнил эту страну. И вот волей судьбы он снова был в этой стране, великой и несчастной, ищущей непонятно чего и не знающей покоя…

– С чем мясо?

– Какой-то местный соус. Брусника, кедровые орешки. Кстати, добудь масло кедра, здесь оно есть. Две столовые ложки три или четыре раза в день. Я вылечил так язву.

Язва, гастрит – одна из их профессиональных болезней. Хороший стол, наподобие этого не исключение, а правило, а во время неприятностей – хорошо, если за день вообще удается что-то поесть…

– Значит, и здесь есть что-то хорошее.

– Вопросов нет. Мне вообще жаль этих людей, они не такие плохие. По крайней мере, не сравнить ни с Ираком, ни с Афганистаном – там от местных никогда не ждешь ничего хорошего. Ты, кстати, задержался в номере…

– Искал гостинцы.

Густаффсон понимающе кивнул.

– Не напрасно. Бывает. Так что проверяй. Файл прочитал?

<< 1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 16 >>
На страницу:
5 из 16