– А куда теперь идти? – уточнил Тютюнин. – Где тут аэропорт или вокзал какой?
– Твоя вокзал не нада. Твоя прямо идти и сразу домой.
Поняв, что от китайца большего не добиться, Сергей и Леха быстро ретировались из беседки и оказались в большом запущенном саду, погруженном в уже знакомый им молочный туман.
– Тихо как, Серёг. Ты чего-нибудь слышишь?
– Нет. Похоже, обманул нас хунвейбин.
– А то, что вокруг нас, оно есть или как? В этот момент Тютюнина ужалил какой-то гнус, и он громко вскрикнул.
– Думаю, что есть, Леха. Смотри, как натурально здесь гады кусаются. – Тютюнин потёр укушенное место.
– А чего же они мне в прошлом году все это за белую горячку выдавали, а? Я ведь им верил, Серёг, докторам этим.
– Ладно. Пошли прямо. Может, хоть на кого наткнёмся – дорогу спросим.
– А куда дорогу?
– Домой. Если нормально вернёмся, я, Леха, пить навсегда брошу.
– Ага, Серёг. И я тоже.
И друзья шагнули в наплывающие волны тумана, которые поглотили их целиком, словно никого здесь и не было.
12
Снова оказавшись в погребе, Окуркин и Тютюнин, не сговариваясь, рванули к выходу и, едва не столкнув друг друга с лестницы, выбрались наверх.
При этом каким-то необъяснимым образом Леха все же успел прихватить с собой трехлитровую бутыль – сказалась приобретённая и укрепившаяся в нем привычка.
Оба героя выскочили на крыльцо избушки и скорым шагом направились к «запорожцу».
– Эй, вы куда? – удивилась такому их поведению кашеварившая у костра Лехина супруга.
– А? – Окуркин остановился и только сейчас стал понимать, где он находится.
– Чего это у тебя в руках, Алексей? – сразу поинтересовалась жена. – Самогонка, что ли?
– Какая самогонка? – Знакомые подозрения стали приводить Леху в чувство. – С чего ты взяла, Лён? Это ж бензин, семьдесят второй.
– Ага, бензин, – поддержал друга Тютюнин, который на воздухе тоже малость проветрился. – Мы его в багажник поставим и сразу обедать.
– Какой там обедать? Вы ещё траву не поваляли.
– А разве не поваляли? – спросил Серёга у обнимавшего бутыль Окуркина.
– Вроде нет, – ответил тот.
– Тогда нехорошо получается. Клади бензин, и пойдём валять.
– Ага, – тупо кивнул Леха.
Пока эти двое, словно деревянные куклы, устанавливали бутыль в багажник машины, Елена внимательно за ними следила.
– А ну подойдите ко мне, – приказала она. Серёга с Лехой повиновались. Спорить с женщиной, похожей на боксёра, было небезопасно, – Теперь дыхните! Окуркин – первый.
И без того не особенно хорошо выглядевший Леха побелел как мел, однако сделал шаг навстречу своей любимой и коротко дохнул.
Серёга на всякий случай зажмурился. Он не любил смотреть, когда кого-то избивают.
Впрочем, расправы не произошло.
– Теперь ты, Мишка Квакин.
Тютюнин честно дохнул и посмотрел на Елену. На её лице отражалась напряжённая работа мысли, притом всего одной. Так и не сумев определить, в чем состоит противозаконность поведения мужчин, Елена их отпустила, и Сергей с Лехой принялись за работу.
Они ожесточённо махали палками, сбивая созревшие макушки лебеды, и эта работа доставляла им смутную радость.
В голове у обоих была удивительная пустота, которая защищала их от страшных воспоминаний.
– Эй, хватит! Хватит, я сказала! – закричала Елена, когда увидела, что вошедшие в раж работники принялись вслед за травой крушить покосившийся забор.
– Нет, вы точно чего-то нажрались, а, Окуркин? – спросила Елена, когда Леха и Сергей, оставив колья, уселись возле костра.
– Че? – переспросил Окуркин, и супруга, заглянув ему в глаза, не нашлась что сказать.
– Ладно, обедать будем.
Достав из пакета тарелки, Елена налила работникам горячего супа, и те принялись за еду.
– Эй, вы куда спешите, он же огненный! – предупредила Елена. – Нет, ну вы сегодня точно чоканутые…
13
Домой возвращались молча. Леха рулил словно робот, не совершая ни единой ошибки и не нарушая правил, однако инспектор ГАИ их все равно остановил.
– Нарушаем, гражданин водитель, – произнёс он, нагибаясь к окошку.
– Кто? – тупо спросил Леха, и хитрая улыбочка на лице гаишника разом исчезла.
– Где? – в свою очередь произнёс он.
– А вы, товарищ майор, китайцев здесь не встречали? – вклинился в разговор Тютюнин.
– А какие они из себя?
– Один толстый, – начал вспоминать Леха, – а остальные маленькие.