Приговор подпишем сами

– Подержите, – он всучил портфель женщине, а сам присел, подхватил девушку на руки и как ни в чем не бывало направился вверх по лестнице.

– Что вы… Что вы себе позволяете?! – Настя вдруг уперлась ему в грудь кулачками. Лицо залил легкий румянец.

А между тем Эдгарс не узнавал себя. Задыхаясь от аромата женского тела, он вдруг ощутил странный трепет.

«Как жаль, что скоро будет ее этаж, – шагая по ступенькам, подумал он. – Пусть бы лестница не кончалась. Так и вбежал бы с ней на самое небо».

– Сюда, – мама Насти обогнала Эдгарса и бросилась к оставленным открытым дверям. – Проходите…

– Дальше я сама! – хныкала девушка, стыдливо пряча взгляд.

В это время мама распахнула сначала одни, массивные железные двери, потом вторые, деревянные.

«Странно, как она могла услышать крик на лестнице?» – Эдгарс вновь заподозрил подвох.

– Поставьте меня на пол! – потребовала Настя и смешно нахмурила брови.

Но Эдгарс развернул ее головой вперед и осторожно вошел в прихожую. Вокруг суетилась мама Насти, напоминая курицу-наседку, чем только мешала. Наконец они оказались в комнате. Эдгарс попытался уложить Настю на диван, но та осталась сидеть. Мама тут же сняла с нее туфли.

Эдгарс не удержался, присел перед девушкой на корточки и осторожно, большим и указательным пальцем надавил на припухшее место.

– Ой, зачем?! – Настя смешно поджала ногу. – Вы что, врач?

– Немножко, – улыбнулся Эдгарс. – Но надо вызвать специалиста. Надо рентген.

– Спасибо вам большое! – Мама Насти всучила ему портфель, потом ойкнула и выхватила его обратно: – Получается, будто я вас гоню. Может, чаю?

– Мама! – позвала Настя. – Нога.

– В другой раз, – заторопился Эдгарс. – Вам сейчас не помешает вызвать «Скорую помощь».

– Да, да, конечно, – часто закивала женщина, провожая его до дверей.

– У вас, наверное, хороший слух, – не удержался Эдгарс, решив посмотреть, как отреагирует женщина на его вопрос. – Через две двери не так легко услышать слабый крик. Или это материнское сердце подсказало, что ваш ребенок попал в беду?

– Что вы имеете в виду? – не поняла вначале, о чем речь, женщина и неожиданно улыбнулась: – Так ведь я снаружи была, на площадке! Двери протирала, – она показала на тряпку и ведро, стоящее в углу прихожей.

Заваривая кофе и поджаривая тосты, Эдгарс снова и снова мысленно возвращался к происшедшим на лестнице событиям. Неожиданно он понял, что, скорее всего, с этого момента его жизнь поделена на две половины. Одна, до встречи с Настей, серая и унылая, – и другая, которая началась после нее. Совсем незнакомая и такая манящая…

«Настя сказала, что на работу сегодня уже не пойдет, – стал размышлять он, усевшись за стол. – Наверное, она медицинская сестра, которая дежурит. Хотя нет. Она даже не предприняла попытки оказать себе первую помощь. Да и шла на работу вечером. Странно, какая у нее профессия? Может, она проститутка?» Однако Эдгарс тут же отогнал от себя эту мысль. Ни одежда, ни макияж не соответствовали его представлениям о женщине легкого поведения. Да и вела она себя скромно.

* * *

Антон медленно приближался к развалинам. Из трех поднявшихся с земли и державших над головой руки бандитов один оказался славянской внешности. Один из чеченцев был ранен в ногу. Играя желваками, он держался за плечо своего товарища. Трое остались лежать. Никак не отреагировал на предложение выйти наружу заползший в развалины дома толстяк.

С другой стороны к пленникам выдвигались Туман и Татарин.

Когда до бандитов оставались считаные шаги, русский вдруг резко нагнулся и схватил лежавший на земле автомат. Однако больше он ничего сделать не успел. Сразу несколько пуль прошили его тело. Охнув, он застыл на боку, неестественно суча ногами. Его дружки вздрогнули и присели. Джин с Шаманом подскочили к оставшимся бандитам, повалили их на землю лицом вниз и стали обыскивать. Стропа и Туман отбежали в разные стороны и заняли позиции с севера и юга от развалин. Никто не мог дать гарантий, что поблизости больше нет боевиков. Звук стрельбы мог переполошить и чеченскую милицию.

Татарин и Банкет осторожно прошли в дом. Вскоре оттуда послышался шум, и на пороге появился Банкет.

– Что у вас? – Антон посмотрел на него.

– Ранен, без сознания, – Банкет обернулся и снова посмотрел на командира. – Татарин его осматривает.

– Дрон, – позвал Филиппов, – доложи Родимову.

– Борт просить? – доставая трубку спутникового телефона, уточнил майор.

– Погоди, – Антон оглядел высоту, на которой заметил бандитов. – Надо точно убедиться, что больше в окрестностях никого нет. А то взлететь не дадут.

Он отыскал взглядом Тумана. Майор листал отобранную у бандитов записную книжку.

– Туман, – позвал его Антон.

– Я, – майор подошел ближе.

– Пройди с километр по их маршруту, – Филиппов показал взглядом в сторону высоты, на которой они в первый раз заметили бандитов. – С собой возьми Стропу.

– А Гущин? – насторожился Туман.

– Кого я в охранении оставлю? – вопросом на вопрос ответил Антон.

Осыпалась стена. Филиппов развернулся в сторону развалин, приготовившись броситься на помощь оставшемуся там наедине с бандитом Татарину, однако тут же опустил ствол «Винтореза». Придерживая бородача за талию, доктор подводил его к выходу. Штанина на ноге бандита была обрезана, а колено сияло стерильной повязкой. Перетащив раненого через остатки порога, Татарин опустил его на землю и прислонил спиной к стене.

Тем временем Джин с Шаманом развели пленных в разные части поляны и стали допрашивать.

Антон присел перед бородачом на корточки. В нос ударил резкий запах немытого тела и чеснока. Пока группу интересовал один вопрос: какова численность банды и где остальные.

– Как тебя зовут? – спросил Филиппов.

Вместо ответа бандит отвернулся.

– В глаза смотри! – Татарин бесцеремонно взял его за бороду и развернул голову в исходное положение.

Бандит что-то зло прошипел.

– Ху ашу богх? – повторил вопрос на чеченском Антон.

Бандит никак не отреагировал.

Филиппов выпрямился и перевел взгляд на Татарина:

– Как у него колено?

– Инвалидом останется, – Татарин сплюнул на землю и тоже встал.

Антон наступил бородачу на повязку.